Заинтересовал Артура и такой факт. В бухте появился морской буксир «Митрофан». Для выяснения, чем он тут занимается, был послан ледокол «Горислав». На гудки «Го–рислава» буксир не ответил. Тогда выстрелили из пушки. «Митрофан» застопорил ход. На буксире оказались десять английских военных моряков с крейсера «Аттентив». Несомненно, это была разведка. Шпионов Масспарта и Илича посадили в архангельскую тюрьму. Им было разрешено получать продовольственные передачи, которые, конечно, тщательно проверялись. И вот однажды в куске мыла, предназначенного для арестованных шпионов, были обнаружены деньги и записка: «Друзья! Мною приняты меры для освобождения вас из тюрьмы. Когда вы выйдете на свободу, в свою очередь помогите и мне выбраться отсюда… Я хочу служить в английских войсках».
Выяснилось, что письмо написал… командир 1–го советского полка Иванов. Предатель, конечно, был немедленно обезврежен.
Все эти факты говорили о том, что англичане готовят захват Архангельска.
Вероятно, именно в эти дни Артур получил ту фамилию, под которой он вошел в историю советских органов государственной безопасности, точнее – контрразведки и разведки страны. Рядовые красноармейцы, вместе с которыми ему пришлось очищать город от шпионов и контрреволюционеров, а потом и воевать, плохо запоминали и произносили его необычную фамилию – Фраучи. И как–то незаметно, словно само собой, его стали называть Артузовым, сделав из его имени звучащую вполне по–русски фамилию.
При поступлении в том же 1918 году на службу в ВЧК, с согласия своих руководителей Дзержинского и Кедрова, Артур Христианович взял эту фамилию официально. Но только по службе в ВЧК—ОГПУ—НКВД—РККА. Как гражданин Швейцарии, он продолжал оставаться Фраучи. Эту же фамилию – Фраучи – носили и носят его потомки в советских, ныне российских паспортах.
В июле 1918 года Кедров выехал в Москву, чтобы доложить председателю Совнаркома обстановку на Севере и получить от него новые указания. Ленин с пониманием выслушал Кедрова. По его распоряжению были выделены военное снаряжение и вооружение для уже существующих на Севере и формируемых частей. Кедров снова отправился в Архангельск. Но в городе уже начался контрреволюционный мятеж. Поезд Кедрова остановился в 40 километрах от Архангельска на станции Тундра.
Интервенты и белогвардейцы наступали. Малочисленные отряды красных отходили к Обозерской. Поддерживаемые с воздуха иностранными самолетами, части противника продвигались вдоль железной дороги. Вскоре они вплотную подошли к Обозерской.
Кедров был напряжен до предела. Через несколько часов, может быть, утром, интервенты и белые ворвутся в Обозер–скую. А здесь сосредоточены грузы. Противника надо задержать хотя бы на сутки, чтобы успеть эвакуировать людей и имущество, вагоны с углем и ценностями. Кедров понимал, что тридцать три латышских стрелка готовы стоять насмерть. Но лавину горсткой храбрецов не остановить.
Нарком ходил по штабному вагону, обдумывая положение. Изредка поглядывал в окно. Возле пакгауза работали высокие светловолосые бойцы – латыши. Погрузкой руководил Артузов. Работы были организованы хорошо, по–инженерному, и дело шло споро.