— А твоя? — напомнил Орёл.

Я протянул руку, поймал его за грудки и тяжело выдохнул прямо в лицо:

— Моя может. Убить. Но спать с ним не станет. Скорее умрёт.

— Да я ж не за-ради обиды, братец названый, — легко отцепляя мои пальцы, повинился хозяин. — Хочешь, путь-дорогу к дворцу змеиному на Стеклянной горе нарисую?

— Да, — согласился я. — Извиняться не буду. Нарисуй, братец названый.

Бородач взял чистую глиняную тарелку и просто ногтем начал царапать на ней вполне себе профессиональную топографическую карту. Я узнал схематичную линию стен Лукошкина, полосу речки Смородины, Кощееву Лысую гору, а дальше за ней, через лес и большое озеро, появились очертания неприступной крепости в европейском стиле. Не знаю, можно ли было назвать это той самой Стеклянной горой, но на какой-нибудь рыцарский замок времён Войны Алой и Белой розы было очень и очень похоже.

— Держи, Никита Иванович. — Орёл пододвинул мне исцарапанную тарелку. — Ну а сам чего не ешь, не пьёшь? Али гостеприимством моим брезгуешь?!

— Вообще-то Баба-яга просила в ваших краях ничего не есть, а то назад не вернёмся. Но… я уже перехватил у вашей родни. Так что… ох!.. не знаю даже…

— Ешь, не бойся! А как я вволю поем-попью, так и вас на свет божий вынесу.

Мне оставалось лишь пожелать ему приятного аппетита, сделать себе бутерброд с говядиной и тихо выйти вон. Судя по страшному клёкоту за моей спиной, от запечённого быка вряд ли что-то останется. В сенях я был задержан хозяйкой. Дородная Акулина с двухлитровой бутылью мутного самогона в руках легко прижала меня бедром.

— Слышь-ко, добрый молодец, а мой муженёк не обещался тебя на свет божий вынести?

— Была такая тема, — не стал врать я.

— Вот и ладушки! Так, ежели ты не против, я бы матушке своей любезной подарочек малый с тобой передала, а?

Мне оставалось только развести руками. Старшая и самая недалёкая дочь Яги оказалась единственной, кто подумал хоть что-то передать в Верхний мир маме. Получается, она была лучшей дочерью? На мгновение мне показалось, что я в чём-то понимаю свою бессменную сотрудницу…

— Да, разумеется. Всё, что надо, передам.

Акулина радостно засуетилась и буквально через пять минут вынесла мне корзинку, набитую всякой домашней снедью.

— Вот тут вареньице, окорока кусок, булка, плюшки, ну и бутылочка настойки ядрёной.

— Сам не выпью и Митьке не дам, — клятвенно пообещал я. — А вы не в курсе, как нам вернуться?

— Дык муж мой до места доставит! Уж ему-то, поди, не впервой, — беззаботно отмахнулась хозяйка и, не прощаясь, ушла в дом.

Я вышел во двор с корзинкой в руках, встал перед курятником…

— Никита Иванович, а чё, всё кончилось, чё ли?

— Чё ли нет, — вздохнул я. — Сейчас хозяин выйдет и отправит нас домой, в родное отделение.

— А энто как?

— Энтого не знаю, — передразнил я. — Однако если сюда нас закинули через колодец, то, видимо, обратно доставят так же.

— Ну тады не страшно, энто быстро же, да?! — С надеждой вытянув шею, мой напарник помахал рукой выходящему из дома Орлу.

Мужик шёл вперевалочку, держа под мышками два берестяных короба. Весьма объёмных, надо признать…