Выхватив саблю, я бросился на выручку парню и с размаху ударил по гадине. Лезвие вошло до половины и застряло, словно столкнулось с костью. Я попробовал выдернуть саблю и туже понял, что бока твари покрыты толстыми пластинами, в которых и застревает клинок. Но со второго раза мне удалось разрубить туловище. Вот только проблему это не решило — монстр так и не отпустил ногу.

— Саня, держись! — выкрикнул Герман, присаживаясь рядом с товарищем. Но в этот момент я заметил шевеление под землей.

— Быстро в машину, потом снимем! — заорал я и, схватив под руку раненого, бросился к джипу. Уговаривать парней не пришлось, но, оглянувшись, я заметил, как сразу десяток белесых не видевших света голов выныривает из-под земли. Твари быстро ползли за нами, щелкая жвалами, больше похожими на здоровенные рыболовные крючки. Распахнув дверь, я бросил на заднее сиденье Санька, а сам прыгнул за отстающим, хромающим Германом. Две секунды, и мы, все вчетвером, уже были в относительной безопасности.

— Твою мать! Да что это опять такое?! — выругался, срывая шлем, ополченец и тут же переключился на раненого. — Слава, посвети мне. Держись, Саня.

— Терьер чертов, — сквозь зубы простонал раненый. — Меня однажды собака покусала, так вот там было куда приятней.

— Ох дрянь, — выругался Герман, пытаясь разомкнуть челюсти твари. — Так, придется перерезать ей мышцы. Терпи.

— А у меня выбор есть? — сквозь слезы усмехнулся боец. Никто ему не ответил, Герман начал вскрывать монстра, а я с интересом рассматривал новое чудище, больше всего напоминавшее гигантскую сколопендру. Только без длинных усиков, белого цвета и в пару метров длиной.

— Возможно, эта дрянь ядовита, — заметил я. — Неплохо бы рану обеззаразить.

— Ну, спасибо за оптимистичный настрой. Будто мне мало того, что у нее челюсти словно клещи, — пробормотал режущий монстра Герман. — Достань спирт, он в бардачке вроде был. Есть!

Он с удовлетворением откинул в сторону дергающуюся тварь, из которой текла белая кровь. Из ноги парня текла красная, хотя непонятно, успел ли монстр что-то впрыснуть. Но когда ополченец закатал штанину, все выдохнули с облегчением, рана оказалась совсем не глубокой. Обильно полив ее спиртом и даже для порядка выдавив сколько мог крови, он наложил пакет и забинтовал.

— Как себя чувствуешь? Сердце не сбоит? Круги перед глазами? — обеспокоенно спросил Герман.

— Нет, все нормально, командир. Вроде яда нет, — ответил Саня. — Только болит очень.

— Это нормально, навсегда запомнишь, что под ноги надо смотреть, — с облегчением ответил ополченец. — По крайней мере, мы знаем, что тварь неядовита. Надо только понять, как теперь ходить, если мы напоролись, только спустившись. Мы ведь даже до соседнего дома не дошли.

— Очевидный ответ — на машине, — сказал я, выглядывая из кабины. В свете фонарика мелькнуло несколько белесых полутораметровых тел. Они быстро извивались, перебирая множеством лап. Парочка сцепилась, наткнувшись друг на друга мордами, но меньшая из тварей ловко вывернулась и, отскочив в сторону, поплыла, изгибаясь словно змея.