— Заглянем и пойдем, — решил я, обходя товарища. — Можете подождать здесь, сам я быстрее узнаю, в чем дело.

— Нет, разделяться опасно, — возразила воительница. — Идем все вместе. Миш, вперед.

В этот раз боксер замер на несколько секунд, но все же возражать не стал. Переступая через битую плитку и отвалившуюся с потолка штукатурку, мы подошли к едва держащимся на петлях дверям. Михаил тяжело вздохнул, а затем медленно нажал на левую створку. СО скрипом дверь отворилась, и мы замерли в ожидании атаки.

— Там что-то светится, — через несколько секунд сказал Михаил. Я заглянул через его плечо и увидел гигантский зал, больше похожий на амфитеатр. Странно, мне казалось, СВР пресс-релизов не выпускает и крупных конференций не проводит. Видимо, этот зал использовался для выступления первых лиц перед бойцами невидимого фронта. А сейчас…

— Погоди, кажется, это люди? — не слишком уверенно сказала Ольга.

— Быть того не может, — возразил Борис, но мне пришлось согласиться с воительницей. В зале стояли палатки, были расстелены спальники на креслах. На сцене варили пищу на примусах. Никаких признаков кровавых, сваленных в груды тел. Зато есть кучкующиеся возле еды люди, одетые в осенние куртки, шапки и шарфы.

— Что-то тут нечисто, — пробормотал я, осматривая помещение. — Как они выжили?

— Есть только один способ узнать — спросить, — сказал Михаил и шагнул вперед. Никто не обратил на него внимания. Может, люди просто устали до беспамятства? Крайнее истощение заставляет экономить тепло, сокращая зону интересов. Если они здесь неделю в окружении монстров, без припасов, неудивительно, что они в таком состоянии.

Но осторожность прежде всего, мы никуда не торопились, сохраняя прежний боевой порядок. Хотелось подойти к ближайшей группе, расспросить, как они, узнать, что случилось. Как назло, все выжившие были одинаково далеко от входа. Да и пробираться между рядами кресел, заваленных мусором, не хотелось — так что мы шли прямо к сцене.

— Стой, — сказала Ольга, когда мы прошли больше половины. — Тут что-то не так.

— Только что-то? — поинтересовался я.

— Я про людей. Даже если они крайне истощены… они почти не оглядываются. А когда светишь — отворачиваются, — объяснила воительница.

— Это как раз неудивительно, в зале почти темно, а луч фонаря яркий, ты бы тоже отвернулась, — возразил Борис. — Мы должны выяснить, как они выжили.

— Выжили ли, вот в чем вопрос, — покачала головой Ольга. — Расслабленно сидит только вон тот, с книгой у огня.

Она мотнула стволом, и я разглядел сидящего в раскладном кресле на сцене мужчину. Пусть с такого расстояния рассмотреть черты лица было нереально, он не скрывал голову под шарфом, так что я легко увидел светлую, даже бледную кожу и густую белую бороду. У одержимых бород не бывает, волосы выпадают на всем теле, так что к монстрам мужчина точно не относился. По крайней мере, не к простым.

— Это может быть одаренный охотник. Или кто-то из старших, — сказал я, внимательно осмотрев читающего. В этот момент мужчина наконец оторвался от книги и помахал нам рукой, приглашая к огню. Это бы выглядело совсем не подозрительно, если бы не общая ситуация. Бородач поднялся, положив книгу на стул, и еще раз поднял руку, подзывая нас.