Я поискала в кармане пачку с двумя сигаретами, которые спрятала, стащив со стола. Макса сигареты. Я такие никогда не курила, только отцовские без фильтра. Сунула одну в рот и попыталась подкурить отсыревшими спичками.

— Эй, ты. Вали отсюда. Это наше место.

Обернулась — красотки смотрели на меня исподлобья. Решила проигнорировать. Наконец-то подкурила и отвернулась, глядя, как перед носом с крыши навеса стекает вода.

— Ты, сучка малолетняя, оглохла? Мы сказали — вали отсюда.

Чем я им мешаю, я так и не поняла. Где они, а где я в своем пальто драном. Тоже мне, конкуренция. Но я все же немного отошла в сторону.

Проехала еще одна машина, тормознула возле них. Из тачки вышли два мужика. Один повыше, другой пониже. Оба в черных кожанках. Подошли к девкам. Голоса "бабочек" доносились до меня сквозь шум подъехавшего поезда.

— Это все, что есть к этому часу, Лис. Нет клиентов. Паршивый день.

— Не трынди, тварь. Ты мне со вчера еще должна. Давай бабки.

Повернулась к ним, наблюдая, как девки выворачивают карманы. Вдруг один из мужиков, тот, что пониже, посмотрел на меня, потом поднял воротник и направился ко мне.

Я вжалась в стену. Еще чего не хватало. Кому я здесь мешаю, блин? Стою себе, курю, никого не трогаю. Мне не нужны неприятности.

Коротышка поравнялся со мной.

— Кто такая? Что делаешь здесь?

— Брата жду, — затянулась сигаретой и посмотрела на типа. Чуть ниже меня ростом, а глаза мерзкие. Цинично мерзкие.

— Жди в другом месте или делись прибылью, — сказал он и осмотрел меня с ног до головы.

— Какой прибылью? Вы что?

— Лоха из меня не делай. Здесь моя точка. Так что делись бабками, минетчица малолетняя. За место платить надо.

— Да я брата жду. Вы что, дяденька? Я ж маленькая совсем. За меня срок дают.

Могло звучать убедительно: на девушку я еще не тянула, уж точно не в такой одежде.

— Врет, сучка, — крикнула одна из девок, — ее из мерса высадил мужик и денег дал. Я видела.

Коротышка резко схватил меня за шкирку и впечатал в стену.

— Деньги давай, тварь. Условия твоего труда позже обсудим. Первая выручка всегда мне. Сто процентов.

— Нет у меня денег, — упрямо поджала губы.

— А если я поищу, — он придавил меня к стене сильнее. Стало страшно, но отдавать деньги я не собиралась, — заодно косточки твои пересчитаю и проверю, насколько ты маленькая на ощупь.

Я начинала злиться и в то же время понимала — они меня здесь насмерть забьют, и никто не заметит. Деньги отдавать не хотелось. Я не любила отдавать мое. Не важно, что, даже пуговицу или булавку. То, что принадлежит мне, чужим никогда не станет. Я в интернате за свое до крови дралась и сейчас не отступлю. Нащупала в кармане перочинный ножик.

— Поищи, попробуй.

Коротышка заржал.

— Оборзевшая малолетка.

Резко ударил в живот, и я согнулась пополам, сильно сжимая деньги в кулаке.

— Пошел нахер, урод, нет у меня денег.

Он ударил снова, и я почувствовала, как меня затошнило, а потом, изловчившись, пырнула коротышку в ногу. Не смертельно, но очень ощутимо. Достаточно, чтоб он взвыл, а я дала деру.

— Сууукааа. Ну, сука.

Я бежала быстро, шапку сорвало ветром, а я, шлепая по лужам, неслась к входу на вокзал. Там точно есть менты или охрана. Коротышка и его дружок бежали за мной. Пока я не подвернула ногу и не прочесала по мокрому асфальту животом. Что ж я везучая такая? Тут же повернулась на спину, сжимая мокрыми пальцами ножик, намереваясь драться до последнего, но деньги не отдать. Коротышка склонился ко мне и несколько раз ударил по лицу, а Длинный поднял меня за волосы и держал, пока тот не разогнул мои пальцы и не выковырял купюры.