Маркиз любезно поклонился в сторону дивана и продолжал:

– Специалисты, которых наняла американская сторона, оказались на высоте, но одному из них не повезло, его убили. Однако конверт с доказательствами он успел передать своей помощнице. Очень способная девушка, говорю вам это как профессионал. И вот, когда шустрая девица обвела всех вокруг пальца и скрылась в нашем городе, эти люди, – Маркиз махнул рукой в сторону дивана, – обратились ко мне. И воспользовались вашим именем, Дмитрий Аристархович, в противном случае я с ними и двух слов бы не сказал. Мне ваш помощник, Надежда Васильевна, сразу не понравился, морда у него гнусная.

– Но я не понимаю, какое же ко всему этому имеет отношение Надюша? – спросил Кастальский.

– Да как же? – искренне удивился Маркиз. – Ведь кто курировал строительство этой самой чертовой магистрали со стороны нашего города? Антон Иванович Переверзев, то есть родной сын вашей старинной знакомой. А ведь дело-то серьезное… сын родной может пострадать! Больше того – можно на старости лет лишиться источника безбедного существования! Тут никого не пожалеешь – ни постороннего человека, ни друга детства.

– Я бы тебе ничего не сделала, – пробурчала Надежда Васильевна едва слышно.

– Ой, врете, уважаемая! – вскричал Маркиз. – И не краснеете! Я, конечно, расстарался, девушку нашел, документы у нее добыл, а что взамен получил? Вы какой приказ отдали своему помощнику? Вы что в кейс положили вместо денег? Взрывчатку вы положили, чтобы я взорвался вместе с машиной! И не потому, что денег вам жалко было, а чтобы свидетелей не оставлять! Так что на вашем месте, Дмитрий Аристархович, я не был бы спокоен за свою жизнь. В самом деле, что стоит вашей Надюше плеснуть вам в чай сильнодействующего лекарства! И кого потом удивит смерть пожилого человека от сердечного приступа? А с приятельницы вашей сталось бы еще и на похороны притащиться, вас оплакивать!

Внезапно Леня резво метнулся к дивану и схватил сумочку Надежды Васильевны. Из нее он вытряхнул разные дамские мелочи и среди них – пузырек с темной жидкостью и круглый пластмассовый предмет с торчащей из него трубочкой.

– Да вот вам и доказательство! А эта штука – для того, чтобы голос менять!

Леня поднес круглый предмет к губам и произнес неживым механическим голосом:

– Игра окончена!

– Так вот почему ты меня про сердце спрашивала, – прошептал помертвевшими губами Кастальский, глядя на пузырек. – Надя, как же ты могла? Ведь мы с тобой знакомы с самого детства! Ведь мы с тобой танцевали вальс на вечере в Доме культуры имени Первой Пятилетки в одна тысяча девятьсот сороковом году!

– Митенька, ты в маразме, – скрипучим голосом заявила Надежда Васильевна, – я давно уже это замечала, только не хотела тебя огорчать. Ты все, как всегда, перепутал: мы танцевали не вальс, а польку на утреннике в ДК пищевиков в одна тысяча девятьсот тридцать восьмом году!

– Не надо спорить, – вклинился Маркиз, – сойдемся на том, что вы танцевали танец падепатинер. Мама – комсомолка, папа – пионер!

И тут же запнулся, потому что увидел, как Надюша направляет на него пистолет.