Мы присели на траву, развернув приготовленные для нас МарьИвановной бутерброды. Я переживал, что Горыныч не сможет покинуть свою родную локацию, но ведомый Каляном он спокойно последовал за нами. Теперь я переживал из-за того, что он все-таки прошел за нами. На секунду он обалдел от новых впечатлений, но увидев в кроне дерева одинокую жирную белку, бросился к ней. Вековой дуб под его весом начал гнуться и трещать, а перепуганная белка в рекордном прыжке метнулась к соседнему дереву. И дымящейся тушей свалилась мне на колени. Горыныч, не желая упускать вожделенную добычу, спалил ее прямо в воздухе и тут же полез на соседнее дерево за следующей белкой. Я с трудом проглотил застрявший в глотке кусок и отложил воняющий палёной шерстью трупик подальше от себя. М-да, по всей видимости, спокойного перехода у нас не предвидится. Вон, вторая белка оказалась поудачливее, ей опалило лишь часть хвоста, и она со всех ног поскакала с ветки на ветку, стараясь скрыться от неведомого Чудо-Юда, и ей это удалось. Горыныч затормозил резко, будто врезавшись в каменную стену (хотя чую, что какая-то каменная стена не смогла бы его так резко остановить), а над лесом разнесся леденящий кровь скрип-рев.

Остатки бутерброда выпали из моих рук, руки судорожно вцепились в глефу. Как я мог забыть, что вокруг игра и респ мобов здесь обычное дело? Разнесся еще один не менее ужасающий рев: и на меня навесилось с десяток мелких дебафов – мы замерли. Несущийся за белкой Горыныч тоже остановился как вкопанный, выглядывая владельца грозного голоса. Повалившееся дерево указало точное направление на врага, и мы повскакивали на ноги. Вернее, все повскакивали, кроме меня. Я остался сидеть с приставленным к горлу острым обломком кости.

– Где мои кинжалы? – Зашипела навалившаяся на меня сзади эльфийка.

– Какие кинжалы? Нас сейчас сожрут, дура!

– Мои кинжалы, подарок отца, которые ты у меня подло отнял!

– Подло?! Ты, сама, на нас накинулась, идиотка, а кинжалы дома, на складе лежат!

– Идиотка!? Ах, ты...

– Может, вы, на время оставите свои семейные разборки? Мы сейчас все тут сдохнем!

Вопли Пофига имели под собой основание. Мчащийся на нас Рэкс уже сшибся в схватке с Горынычем, и положение последнего было не очень. Рэкс мощным толчком опрокинул его на спину и теперь прогрызал себе путь сквозь миллион мельтешащих ног к мягкому брюху сороконожек – мутантов, если, конечно, толщина хитина на брюхе была тоньше, чем на спине.

– Вот, жеж! Он его сейчас загрызет!

Я попытался вскочить, но в локоть мне ударила заостренная кость и глефа выпала из враз онемевшей руки. Моргнув, она исчезла в воздухе вместе с эльфийкой.

– Вот, же, собака женского рода, – прорычал я, онемевшей рукой безуспешно пытаясь снять со спины закрепленный там посох и бросаясь вслед за остальными на помощь Горынычу. Калян уже разрядил в Рэкса арбалет, целясь в колено гиганта, и теперь разжиревший Зёма, чавкая пучком вареных макарон, пыхтя, помогал ему заряжать его по новой. В то же колено ударили копролиты и второе копьё. Рэкс недовольно рыкнул и дернул поврежденной лапой, соскальзывая с гладкой брони Горыныча. Тот, почувствовав свободу, резко извернулся и словно тараном ударил своими головами в грудь Рэксу. Чтобы удержаться на ногах, Рэксу пришлось отступить на пару шагов назад, и Горыныч смог полностью освободиться, выскальзывая из-под него и перетекая в защитную стойку. Мне, наконец, удалось вытащить посох (не знаю: для чего он был мне нужен и что я собирался им делать, но с ним в руках было как-то спокойнее), и уставился на врага.