– Вовсе нет! – едва получив свободу, смело ответил ему Вацлав, раздувая от гнева ноздри и время от времени нервно поглядывая на мрачные и, казалось, ничего не выражающие лица своих пленителей.
Идея заявиться в лагерь Панина рано утром и постараться застать всех врасплох принадлежала Михальскому. Корнилий когда-то был наставником юного Федьки и теперь относился к тому с какой-то странной смесью покровительства и строгости, поэтому никогда не упускал случая подловить своего недавнего подопечного на какой-либо оплошности.
Мне эта идея не то чтобы понравилась, но почему бы и не потрафить бывшему лисовчику? В общем, мы обмотали копыта наших коней тряпками и попытались пробраться вдоль берега к лагерю охотников, где и наткнулись на иноземного офицера, оказавшегося весьма ершистым и бдительным малым. Что, впрочем, не помешало его захватить.
– Кто вы такие? – еще раз громко крикнул он нам, явно надеясь, что поднятый им шум будет слышен в лагере.
– Мы друзья полковника Панина и хотели устроить ему небольшой сюрприз.
– И поэтому старались быть скрытными и напали на меня?
– Стреляный воробей, – ухмыльнулся я. – Такого на мякине не проведешь. Ладно, отпустите его!
– Может… – многозначительно хмыкнул Михальский, явно подразумевая силовое решение вопроса.
– Полно, неужто не наигрался? – отказался я и снова обратился к незнакомцу: – Как вас зовут, герр офицер? Я был уверен, что знаю всех иноземцев в полку нашего друга, но ваше лицо мне незнакомо.
– Я не офицер, а полковой лекарь. Меня зовут Вацлав Попел.
– Ах да, я что-то слышал о вашей милости! Вы совсем недавно прибыли из Мекленбурга, и в Аптекарском приказе вас сразу же отправили сюда.
– Именно так, герр…
– Можете звать меня Иоганном, – отозвался я. – А вы, я так понимаю, чех?
– С вашего позволения, мораванин.
– И какая же нелегкая занесла вас в Мекленбург? Хотя что это я, ходят слухи, что он переполнен беженцами из Богемии.
– Да, я один из тех несчастных, кого злая воля императора Фердинанда заставила покинуть отчий дом.
– Простите, но вы не больно-то похожи на простого обывателя, бегущего от войны. Скорее вам бы пошел костюм военного. Где вы учились лекарскому искусству?
– Я окончил Пражский университет, – немного приврал Вацлав.
– О вашей альма-матер идет слава по всей Европе! – ухмыльнулся я. – Так, значит, вы – пеликан?[19]
– К вашим услугам, – уклонился от прямого ответа Попел, не успевший толком окончить даже факультет свободных искусств.
Судя по всему, наше появление и болтовня с эскулапом все же привлекли внимание часовых, и над военным лагерем поплыли звуки горна и барабанная дробь.
– Вот видишь? – обернулся я к Корнилию. – Служба несется вполне исправно!
– Ну-ну, – недоверчиво буркнул Михальский.
– Надеюсь, мы еще встретимся, пан Попел, и ради всего святого не обижайтесь на моих спутников, – снова обратился я к чеху. – А теперь нам пора.
– Непременно, герр Иоганн, – довольно двусмысленно отозвался тот и вежливо поклонился.
Охотницкий полк в целом мне понравился. Было понятно, что дисциплины вчерашним татям и беглым не хватает, маршировать они и вовсе толком не умеют, однако в осажденной крепости последнее не так уж и нужно. Им главное от турок отбиваться, а с этим они должны справиться. Что же до порядка, то тут все карты в руки Панину. Сумеет удержать этот варнацкий сброд в руках, значит, победит.