Приоткрываем дверь. Вроде пусто. Машины верещать перестали, да и собаки что-то угомонились. Пуделишко еще вякает, но без прежнего усердия, а лайка так и вообще заткнулась.

Заглядываю дальше. Вроде все спокойно. Хотя покойники как раз стоят спокойно, если вспомнить неподвижного дедушку у садика.

— Мне всегда не нравилась эта гнусная Альма, и хозяйка ее, сука пьяная — тоже не нравилась. — говорит Саша сзади. — Надо бы псину отсюда убрать, иначе дверь не закроем.

— А как? Руки и ботинки марать не охота.

— Сейчас ветку сломаю потолще — оттартаем.

— Стой, только вместе!

Аккуратно выбираемся из подъезда. Вокруг много кустов, но жидких. А псина — здоровая дворняга, покрытая грязной свалявшейся шерстью похожей на войлок, явно тяжелая — большая и толстая. Этакий цилиндр волосатый на ножках. Наконец попадается что-то подходящее. Оглянувшись, чтоб никто не помешал, Сан Саныч младший начинает выламывать подходящий сучок. Треску от его деятельности — как от танка в лесу. Наконец подходящий сук в руках. Со стороны смотреть на него смешно. Просто иллюстрация к тому, как и что сделало из обезьяны человека. С трудом, подцепив псину палкой за ошейник, Саша оттаскивает тушу в сторону от двери. Все это время для меня самое сложное не любоваться, как работают другие — а наблюдать за обстановкой. Взгляд все время возвращается к пыхтящему напарнику, а это нехорошо. Очень нехорошо. Не догляжу — обоим хана.

— А кто-то Альму хорошо драл — бочина в крови, лапа перебита. — отмечает Саша, разглядывая тушу. — Так что тут возможно еще собачки такие же ходят!

Это прекрасно. От собачки драпать сложнее, чем от детишек. И зубки даже у этой дурацкой Альмы — куда как приспособленнее кусаться, чем человеческие. Меня дважды собаки кусали — и впечатление самое гадкое. Локоть после такого укуса месяц сгибался с трудом — а овчарка только прихватила, не было у нее тогда желания откусить кусок меня. Теперь же — такое желание у дохлых псов будет. А еще и крысок не забываем…

Теперь, когда железная дверь за нами закрылась — как-то даже и веселее — приятно, что за спиной никто не появится. Правда из подвала или мусоропровода крысаки могут выбраться, но тут уж смотреть надо внятно. Начинаем не торопясь подниматься. На первой площадке Саша начинает ломиться в обшарпанную дверь — лупит в нее ногой и кулаками. Видимо у него есть резоны. Поглядывая по сторонам вижу, что кровяная мазня как раз у двери и на двери — тут видно псина и обратилась. А Саше не терпится поговорить с хозяйкой. Немного недоумеваю, почему он не звонит, пока не убеждаюсь в том, что звонок у двери отсутствует как класс. Впрочем, никто ему не открывает, а наоборот распахивается дверь квартиры наискосок. Видна женщина в халате, за ее спиной долговязый парень и — мелкий пуделишко, который тут же начинает уже знакомо лаять. В другое время я бы сказал, что животина паскудная и пнул бы ее с чувством выполненного долга — а сейчас наоборот испытываю умиление и желание собачонку наградить, выручила она нас серьезно.

— А, это вы тут шумите, — облегченно говорит женщина. Видно, что она узнала Сашу и успокоилась. А вообще молодец, конечно — выперлась на площадку — кушайте меня мухи с комарами. Вот она — Я! И дверь нараспашку.