Сан Саныч мешком валится плашмя. Переводит дух… Бормочет: «Куртка у Вас легковата… Возьмите вон ватник — от сторожей взял. Он чистый… Ну идите…»

Беру ватник, встаю. Он приоткрывает глаза. Смотрим друг на друга.

— Думаете, я геройствую? Нет, я посмотрел — от этой заразы умирают тихо и спокойно. Без агонии. А так — страшно конечно. Но куда ж деваться… Сам родился, сам и помру. Бумаженции мои не забудьте! Вот на столе рядом с вами.

А ведь и впрямь чуть не забыл. Беру пару допотопных папок с ботиночными шнурками.

— До свидания, Сан Саныч! Спасибо. За все.

— Нет уж — скорее прощайте. Новому свиданию со мной, боюсь, вы рады не будете. А бить по голове хороших знакомых и коллег… У меня например — не получилось. Всё. Ступайте.

И я ступаю. Прикрываю дверь. Щелкает замочек. Действительно — всё.

Теперь звонить… Кому? Олька в Хибинах со своими балбесами. Связи с ними нет. Значит по порядку с буквы «А» в записной книжке… Нет, сначала все же родичи и други. И подруги…

Через полчаса на пальце мозоль. Набираю номер лаборатории. Гудки. Наконец трубку берут.

— Да?

— Валентина Ивановна, это я. Сан Саныч просил за вами присмотреть. Позволю себе заметить, что в Вашем положении неосторожно так поступать… Вы же сейчас не только за себя отвечаете, но и за своего ребенка.

— Именно потому я тут и сижу с мышами. Я должна знать, что нам угрожает и тогда и ребенка смогу защитить внятно. Как Сан Саныч?

— Плох.

— Понятно. Очень жаль. Я вас хочу попросить сделать одну вещь — он не успел.

— Слушаю?

— Зайдите, пожалуйста, в детский садик, что у нас напротив. Предупредите.

— Лучше я им позвоню.

— Нет. Я им звонила, но видимо они все на прогулке — я вижу детишек за забором.

Честно говоря, я еще не всем отзвонился. Но тут детишки. Ладно, минута делов. Это быстро.

Ключ торчит в замке. С той стороны входа — никого. Видимо не принятые еще посетители нашей поликлиники поумнели. Ну и славно. Запираю дверь и мелкой трусцой обхожу здание. Теперь обогнуть голые кусты — а там и вход.

Черт! Я чуть не пролопушил критически — в последний момент боковым зрением увидел движение и рефлекторно дернулся. Чистенько одетый старичок — без верхней одежды и в наших синих бахилах промазал ручками на сантиметры. Я его не заметил — пенсионеры одеваются неброско, он как-то в кустах да на фоне забора замаскировался.

Дергаю в сторону от входа. Не нужно его туда вести. Я вот сейчас через забор — прыг!

А тебе дедок — шиш!

С «через забор прыг» получилось позорище — я завис. Некоторое время сучил ножками, стараясь зацепиться за гладкий бетон, потом меня прошиб ужас оттого, что подоспевший дедок вцепится мне в ногу — я перевалился через забор и совсем не так как полагал — шмякнулся на землю, аж дыхание перехватило. Чисто тесто. Тесто мягким местом…

Теперь быстро найти воспитательницу, вход заблокировать, потом разговаривать. Не видно воспиталки, весталки-воспиталки… А детишки рядом — вон копошатся, поросята.

— Дети! А где ваша воспитательница? — самым своим добрым голосом спрашиваю у крошек. Одно чадо в ярчайшем желтом комбинезончике поворачивается. Я еще продолжаю идти к детям, когда второй раз за эти пару минут меня прошибает ужас.