Встав, он включил кофемашину. На меня больше не смотрел, а я продолжала разглядывать его. Не могла заставить себя ни пойти умываться, ни просто отвести взгляд.

— Чего ждёшь?

Я мотнула головой и заставила себя пойти в ванную. Там скинула одеяло и уставилась на огромный засос. Дотронулась до шеи пальцами. Пятно красовалось на самом видном месте. Ещё одно, поменьше, на плече. Между ног стало тепло и щекотно, и я, отдёрнув руку, поспешно включила воду.

Прохладный душ помог собраться, отогнать блаженную утреннюю негу. Уже собравшись вернуться на кухню, я вдруг увидела чемодан. Тёмно-синий дорожный чемодан с кодовым замком. Прислонённый к стене, он стоял возле двери.

— Ты куда-то собираешься? — спросила с ходу, когда Герман показался из спальни.

— Кофе на столе, — он в прямом смысле отодвинул меня в сторону. Как пустое место.

Схватив за рукав, я потянула его. В сердце закралась тревога. Повернувшись, Герман смерил меня отстранённым взглядом.

— Куда ты едешь?

— Это тебя не касается.

— Касается.

Он продолжал смотреть на меня. Молча. И с каждой секундой его молчания я буквально нутром чувствовала, как крепнет его отстранённость. Сжал челюсти, на скулах его появились и исчезли желваки. Но отступать я не собиралась.

— Мне нужно вернуться, — всё-таки удосужился сказать он. На этом всё.

Хвостом я прошла за ним в кухню. Сваренный, должно быть для меня кофе, стоял на столе. Рядом на тарелке — свежий багет и несколько ломтиков сыра. Всё это я отметила как-то само собой, не придавая значения.

— Вернуться куда? На сколько? — начиная злиться. — Ты можешь нормально сказать? Или я должна тянуть из тебя каждое слово?

Он взял со спинки стула пиджак. Достал из кармана несколько купюр и кинул на стол рядом с чашкой.

— Квартира оплачена на два месяца вперёд. Этого тебе хватит ещё на два месяца.

В недоумении я перевела взгляд с купюр на него. Мрачный, он стоял на фоне огромного окна, и голубое небо казалось мне серым, грозовым. Предчувствие недоброго заставило похолодеть, когда мы напрямую встретились с Германом глазами.

— На сколько ты уезжаешь?

И снова я не дождалась ответа. Герман хотел пройти мимо, но я схватила его за пиджак, который он нёс. Рванула и почти прокричала:

— На сколько ты уезжаешь?! Ты… — не хотела верить в догадку. — Ты что, вообще уезжаешь?! — его молчание было подтверждением. Пальцы разжались. Сделав шаг назад, я криво усмехнулась, мотнула головой. — Нет… Ты так не поступишь. Мы же…

— Что мы? — голос резанул по сердцу холодом. — Я тебе что-то обещал, Ника? Ты хотела залезть ко мне в постель, я не стал тебя разочаровывать, — чуть заметно изогнул губы. — Не разочаровал же?

— Сукин сын, — на глаза навернулись слёзы. — Ты… — бросилась к нему. Рука взлетела в воздух, но отвесить ему пощёчину я не смогла. Пальцы его сжались вокруг запястья. Сдавив с такой силой, что я вскрикнула, он отшвырнул меня к столу. В последний момент я схватилась за край. Что-то звякнуло. Бедро обожгло, ладонь тоже. Запах кофе щекотнул ноздри.

— Я думала…

Я смотрела на Германа, он — на меня. Злые, отчаянные слёзы катились по щекам, но что плачу, я поняла только, когда всхлипнула. Сердце превратилось в маленький вымокший комок, я сама — в вымокшую под дождём на открытой автобусной остановке дворнягу.