«Прапорщика запаса армии Михаила Степанова Александрова, 32-х лет, заключить на три года в тюрьму и затем сослать в Восточную Сибирь на пять лет…»

«Жену прапорщика запаса армии Екатерину Михайлову Александрову, засчитав в наказание время, проведенное ею под предварительным арестом по сему дознанию, сослать в северо-восточные уезды Вологодской губернии на пять лет…»

То есть, прокурор-человеколюбец позаботился, чтобы и после отбытия наказания муж и жена как можно дольше не виделись…

Один пункт «административного» решения вызвал тогда у Михаила грустную усмешку:

«…усматривая из означенного дела, что одним из главных руководителей преступного сообщества является прапорщик запаса армии Михаил Александров, состоящий, как оказалось по справке в Главном штабе, на учете по Петербургскому уезду, и что обвиняемого этого предположено заключить в тюрьму на три года и затем выслать в Восточную Сибирь на пять лет, военный министр находит, что возникшее против Александрова обвинение, равно как и самый характер предполагаемой против него меры взыскания делают невозможным дальнейшее оставление его в запасе, а потому означенная мера должна сопровождаться исключением Александрова из запаса армии».

Воистину права народная мудрость — нет худа без добра…

* * *

Сегодня радостный день. Приехал из кадетского корпуса на летние каникулы старший брат Володя. Начинается иная, куда более привольная жизнь.

И надежда па то, что начнется иная жизнь, наполняет сердце радостью. Потому что живется Мише не так уж привольно и весело. Он с утра до вечера под неусыпным надзором строгой Феоны.

Феона — это их кухарка и «прислуга за все». Ей давно за сорок, она высока и костиста. Невежественный, а скорее всего, просто пьяный поп дал ей при крещении мужское имя, и, может быть, именно поэтому у нее такой густой, прямо-таки басовитый голос, и тяжелая рука, и скорость на расправу.

Феона старательна, исполнительна и дотошна, как старослужащий солдат. Ей поручено следить за Мишей, и она не спускает с него глаз. Непонятно, как ухитряется она совмещать этот неусыпный надзор со своими многочисленными обязанностями горничной, прислуги и кухарки, но едва на минуту отлучишься с пустыря, горделиво именуемого садом, как Феона тут же поднимает истошный крик.

Наверно, Мише жилось бы вольготнее, если бы мать сама следила за ним, а не препоручала его заботам не в меру старательной Феоны. Но в их доме все не как у других… Матери некогда следить за Мишей. Она искусно вышивает гладью; искусство это высоко ценится, и у нее всегда масса заказов от воронежских модных барынь. И большую часть дня — если ее не отрывают от дела праздными разговорами заказчицы, или если она не занята очередной перебранкой с отцом — она проводит за работой. А перебранки с отцом — почти каждый день. И все по одному и тому же поводу. Отец долго болел, потерял хорошо оплачиваемое место в губернском казначействе, с трудом снова устроился на службу, но жалованье у него теперь всего сорок рублей в месяц; на эти деньги невозможно прилично содержать огромную семью и, чтобы сводить концы с концами, мать целые дни корпит над вышивками. Мать корит отца дворянскими привычками, особенно картежной игрой, хотя играет отец по копеечной ставке, с постыдной прижимистостью дрожа над каждым грошом. Отец попрекает ее неумением вести хозяйство, распущенностью и пьянством Феоны, плохим воспитанием детей.