— А помочь накрыть на стол не хочешь? — снова пытается ее достать Лена.

— Говорю же, есть не буду, — жеманно улыбается Лада, смотря на нее как на дурочку или плебейку.

— А мужа своего не хочешь обслужить? Поставить ему тарелку и бокал на место за столом?

— Обслуживают слуги! — заявляет дамочка и, махнув копной волос, с крутым разворотом покидает кухню.

— Нет, ну вы видели наглость? — возмущается Лена, и девочки начинают бурно обсуждать «общипанную курицу», «профурсетку» и прочие неприятные субличности новой жены Логинова.

— Поверь моему слову, — обещает Женька, победно мне улыбаясь, — после этого Нового года Логинов бросится тебе в ноги, чтобы ты забрала его у этой ненормальной!

Миша

Возле леса я сразу отделился от мужиков и пошел немного вперед по заснеженной трассе с ребристыми отметинами от шин, никто меня не остановил, просто посмотрели вслед и пошли дальше. Ничего, догоню.

Надо немного провериться. И мозги проверить. Те, которые пустые. Вот примерно в таком сугробе меня обнаружила обворожительная Нина. Пугливая, робкая, но такая отзывчивая на поцелуи. Если б не она, поднял бы сейчас палец, остановил первую попутку и попросил бы отвезти меня до первого участка полиции, где установили бы мою личность.

Где-то же меня ждали. Не может быть, что я совсем бесхозный. На бомжа непохож вроде.

— Эй, Мих! Ты идешь?

Всё же меня позвали. Разворачиваюсь и иду за дружной компанией с торопами. Только ради Нины остаюсь здесь, чтобы проучить ее мудака-мужа. Морда у него хитрая, козлиная, такой себе на уме типчик. Пиджак. Сразу видно, что он своего не упустит и родного брата за деньги продаст. На лице написано.

И откуда я умею так в людях разбираться, когда сам себя не помню? А, ладно, хрен с ним. Новый год на дворе. В любом случае дам себе пару дней, пережду в этом мирном уголке.

Мы углублялись в лес. Сугробы становились выше, а елки — более лохматыми. Мороз крепчал и кусал за руки и нос. Далась им эта елка. Купили бы искусственную, чем рубить настоящие деревья. Но мое дело маленькое — иди и молчи.

Мужики меня не трогали, обсуждали каких-то общих знакомых, жен, тачки и работу, то и дело приноравливаясь к елкам.

Бывший благоверный моей спасительницы намеренно отстал от своих друзей и подождал, пока я доберусь до него. Смотрел на меня с пренебрежением, пока я обходил поваленное дерево и надевал перчатки, которые так кстати оказались в куртке.

— Мне твоя рожа не нравится, — подходит и говорит прямо в лицо. Пар из его рта вырывается толчками.

— Взаимно, — отвечаю коротко. Откровенность на откровенность.

— Отстань от Нины, что бы там у тебя на уме ни было.

— Тебе какое дело до нее? Ты ж муж бывший, или я что путаю? — цежу сквозь зубы, ни на минуту не отрывая от него взгляда. Хитрые глаза поблескивают отголосками страха, звериным чутьем это ощущаю.

— Я о ней забочусь! — ершится петух.

— Не заметил твоей заботы.

— Я сказал, отвали от нее. По-хорошему предупреждаю!

— Или что? — задаю вопрос обманчиво-спокойным голосом. Весом я больше этого хлюпика, хоть размер одежды у нас и почти одинаковый, но он, судя по всему, после развода похудел.