— Алло? — я отвечаю так быстро, как только могу, едва не уронив телефон.

От звука Оливер резко садится, ошалело озираясь вокруг. Я машу ему рукой из кухни, и он, увидев меня, расслабляется. Потирает лицо и смотрит на меня с неприкрытой нежностью.

Он так же смотрел на меня тем вечером в баре месяц назад. Слегка приоткрыв рот и прищурившись без очков. Его улыбка — как появившееся из-за облаков солнце.

— Привет, — хриплым ото сна голосом говорит он.

— Лола, это Бенни, — раздается в трубке голос Бенни. — У меня тут Анджела на второй линии.

— Да? — бормочу я, не отводя взгляда от лица Оливера. Я вижу, как на нем облегчение и счастье сменяется легким смущением, когда он огладывает комнату.

Он садится, опираясь локтями на бедра и опустив голову на руки:

— Ох блядь. Моя голова.

Харлоу однажды сказала, что по тому, как на тебя смотрит человек, если видит тебя сразу же, проснувшись с утра, можно понять, какие чувства он к тебе питает. Опустив глаза, я провожу ногтем по столу, стараясь никак не интерпретировать утренний взгляд Оливера.

— Сейчас рано, и я прощу прощения, — говорит Анджела. — Ты как?

— В докофейном настроении, — отвечаю я. — И не на многое гожусь.

Оливер хохочет надо мной, сидя на диване, а Анджела в трубке смеется чуть менее искренне. Я включаю громкую связь, чтобы ему было слышно.

— Что ж, — продолжает Анджела, — вчера был большой день, а сегодня выходит пресс-релиз.

— От меня что-нибудь требуется? — спрашиваю я.

— Ничего, кроме того, чтобы ты была готова, — говорит она. — Я не хочу, чтобы ты сегодня отвечала на какие-либо вопросы. Это — наша работа. Позже мы пришлем тебе текст для соцсетей. Еще мы организовали несколько интервью. И все, что мне сейчас нужно, — чтобы ты была в курсе: что это означает.

Оливер наблюдает за мной из гостиной, нарочито выпучив глаза.

— Хорошо… — говорю я, улыбаясь и благодарная уже тому, что он здесь и слышит это из первых уст вместе со мной.

Анджела сейчас говорит чертовски серьезно. И я чувствую, что мне нужен очевидец.

— Это означает, что тебя начнут узнавать.

Оливер выглядит преувеличенно шокированным, и я подавляю смешок. В последние десять недель книга находилась в тройке лучших графических романов в списке «Нью-Йорк Таймс», но пока моя жизнь не сильно изменилась, если не считать появившихся поездок на автограф-сессии и нескольких мероприятий. Очевидно, мы оба серьезно сомневались, что наш район станет объектом паломничества для папарацци.

— Возможно, будут фотографировать и ходить по пятам, — продолжает Анджела. — Будут задавать по сотне раз одни и те же вопросы, и нужно делать вид, словно ты слышишь их впервые, и на каждый придется отвечать. Еще это означает, что ты не сможешь контролировать, что о тебе пишут. Это понятно?

Я киваю, по-прежнему не отводя глаз от смешливого взгляда Оливера, но, вспомнив, что они меня не видят, отвечаю:

— Да.

— Ты будешь великолепна, — обнадеживает Бенни. — Это фантастика, Лола.

— Так и есть, — с писком выдаю я. Знаю, Харлоу никогда не понять это мое настроение, но мне действительно хочется спрятаться и переждать в своей писательской пещерке, пока все не закончится, чтобы потом в парике и солнечных очках пойти на премьеру.