Старый заставил себя поднять голову и поглядеть Сехеи в глаза. Трудно сказать, какой реакции он ожидал, но стратег теперь смотрел на него с уважением и любопытством.

— Провокация, — медленно и, как показалось Старому, со вкусом проговорил он.

— Да, — сказал Старый. — Провокация. Твоё ремесло… В те времена в вашем языке даже слова такого не было…

Сехеи всё ещё оценивал уровень этого давнего деяния Старых и, кажется, оценил высоко.

— Не знал, — с сожалением обронил он. — Но вот всё остальное… Прости, Старый, ты мне это уже рассказывал…

— Когда?

— Последний раз год назад. И ты уже спрашивал, могу ли я представить себя с жестянкой на голове и в ожерелье из стреляных гильз. Нет, не могу. Металл слишком дорог. Кроме того, это была бы очень хорошая мишень для снайпера.

— Ах вот как! — сказал Старый. — Значит, ты всё давно знаешь, и удивить мне тебя нечем?

Сехеи промолчал. Он уже отчаялся добраться до сути. Вместо того, чтобы говорить о Великом Враге, они говорили непонятно о чём.

— Хорошо… — зловеще пробормотал Старый. — Хорошо же… А ты ни разу не задумывался, каким образом наши военно-промышленные секреты становятся известны вечерним?

— Задумывался, — сразу насторожившись, ответил Сехеи. — И не я один.

— И к какому же выводу вы пришли?

— Да, пожалуй, что ни к какому, — пристально глядя на Старого, сказал Сехеи. — Видимо, у них, как и у нас, есть личная разведка Старых…

Древние сухие губы покривились в невесёлой усмешке.

— Моя личная разведка, — язвительно выговорил Старый. — Вездесущая и неуловимая. Неуловимая по очень простой причине. По причине своего отсутствия. Не было никакой личной разведки, Сехеи. Не было и нет…

Подрагивающая морщинистая рука снова легла на крышку металлического с обшарпанной краской ящика.

— Радиопередатчик, — отрывисто произнёс Старый. — Нет, до этого вы ещё не дошли… Хотя скоро дойдёте, раз уж добрались до электричества… Запомни, что я тебе сейчас скажу, Сехеи. Запомни и постарайся понять… С помощью этого вот прибора Старые постоянно обменивались информацией своих штабов и лабораторий…

Ещё на Детском острове в группе подготовки командного состава Сехеи поражал воспитателей своей способностью схватывать всё на лету. Сейчас, похоже, эта способность ему изменила. Наморщив высокий татуированный лоб, стратег непонимающе глядел на Старого. И вдруг словно что-то взорвалось со звоном в его ушах. Со страшной ясностью он снова увидел перед собой горящие склоны Тара-Амингу, когда неизвестно откуда возникший второй флот вечерних ударил навесным и в считанные секунды довёл плотность огня до такой степени, что первая волна десанта была испепелена буквально на глазах, когда огромное пламя с грохотом приподняло палубу подветренного корпуса «Мурены» — от кормы к носу, когда в ревущем небе потемнело от машин противника, и принесли обожжённого Хромого — принесли, хотя никто уже не верил, что Хромой выживет и на этот раз…

«Убьёт, — с каким-то жалким внутренним смешком подумал Старый. — Пусть…»

— Зачем? — услышал он тихий сдавленный голос Сехеи.

— Чтобы сохранить равновесие, мальчик. — Старый хотел произнести это проникновенно — не получилось. — Ты вспомнил Тара-Амингу?.. Да, Сехеи, да! Я передал твои донесения Старым вечерних, и они навели на тебя второй флот… Но даже это не помогло! Ты был гениален при Тара-Амингу, мальчик. Ты бы просто разгромил их… А этого мы допустить не могли. Победа одной из сторон свела бы на нет все наши труды…