— Завтра мы все идем в театр. И не просто, а на премьеру.

— Это что, приказ? — хохотнул Вадик Богданов.

— Ни в коем случае, — нахмурился Андрей Станиславович. — Насильно никого не принуждаем.

— Без таких, как ты, в театре будет легче дышать, — подхватил с задней парты Марат Ахметов.

Половина класса поддержала реплику Ахметова одобрительным гулом. Другая половина, относившаяся к группировке Богданова, напряженно ждала, как отреагирует Вадик. Тот, смерив Марата насмешливым взглядом, спокойно проговорил:

— По-моему, ты театр со спортзалом путаешь.

Богдановские захихикали.

— А — он, кроме своего бокса, вообще ничего не знает! — преданно глядя на Вадика, подхватила рыжая Дуська Смирнова.

— Сейчас про мой бокс еще кто-то узнает! — мигом оказался Марат перед Вадиком.

— Ахметов, сядь! — вынужден был вмешаться Андрей Станиславович.

— Только можно я сперва ему один раз врежу? — взмолился Ахметов.

— Нельзя! — отрезал учитель. — Кому сказано: сядь на место.

Марат нехотя вернулся за парту.

— Надо было не спрашивать, а сразу бить, — сказал ему сосед по парте и соратник по секции бокса Боря Савушкин.

— Конечно, надо было, — вздохнул Марат. — Но теперь уже поздно.

Тут Школьникова, состроив глазки любимому учителю, проворковала:

— В какой же мы театр идем, Андрей Станиславович?

— В Центральный российский театр современного концептуального авангарда, — отозвался учитель.

— Улет! — воскликнула Машка. — Туда ведь билетов не достанешь. Это самая крутая тусовка в Москве.

— Именно, — усмехнулся классный руководитель десятого «Б». — Благодарите папу Олега. Это он нам устроил.

— И ты молчал? — ткнул Пашков локтем в бок Олега.

— Почему молчал? — перегнулся к ним сидевший позади Женька.

— Да я сам в первый раз слышу, — искренне изумился Олег.

Беляев-старший ходил в школу чрезвычайно редко. Он был целиком и полностью занят делами собственной фирмы, которую они совместно с женой, Ниной Ивановной, неимоверными усилиями держали на плаву. Когда Борис Олегович успел организовать поход в театр, для Олега оставалось совершенной загадкой. И еще Олегу было неясно, почему отец ничего ему не рассказал.

— А на какой мы идем спектакль? — полюбопытствовала Катя.

— «Нет повестей печальнее на свете», — ответил Андрей Станиславович.

— Что за такие печальные повести? — с кокетливым видом спросила Школьникова.

— Кажется, это что-то из Шекспира, — не слишком уверенно произнес Марат Ахметов.

— Ну и ну! — воскликнул Вадик Богданов. — Шекспир входит в массы!

— Вот сейчас я кому-то массу испорчу! — взвился на ноги здоровяк Ахметов.

— Сядь! — коротко распорядился Андрей Станиславович. — Спектакль действительно по мотивам произведений Шекспира.

Марат, так и не достигнув Богданова, уныло опустился за парту. Впрочем, при этом он не преминул заметить, что «печальная повесть Богданову будет в самом скором времени обеспечена». Вадик невольно поежился. Встреча один на один с Ахметовым могла достичь поистине шекспировского драматизма.

Тут Дуська Смирнова воскликнула:

— А кто видел новый фильм «Ромео и Джульетта»? Там Леонардо ди Каприо такой лапочка!