О том же пишет и А. Зиновьев: «Централизация медиа… вполне уживается с приватизацией. Примером тому может служить медиа США. Хотя централизация ее была выражена неотчетливо, она имела место. Локальные телевизионные станции, например, зависели от национальных медиаконцернов в отношении программ. Менее 10% их передач составляли местные программы, а в основном передачи составляли программы трех больших станций и кинофильмы. В сфере известий две станции (ЮПИ и АР) играли роль централизующих органов. Четыре из пяти телевизионных станций в 100 наиболее плотно заселенных областях принадлежали группам, во владении которых находились многие другие средства медиа. Значительная часть газет находилась в руках немногих концернов. Например, фирма Ганетти в 1985 году владела 86 ежедневными газетами. Лишь 50 городов США имели конкурирующие друг с другом газеты» [7, с. 333].
«За последние приблизительно десять лет собственность на средства массовой коммуникации в Соединенных Штатах сконцентрировалась в руках всего нескольких организаций, — констатируют профессоры Эллиот Аронсон и Энтони Пратканис из университета Калифорнии. — Сегодня двадцать три корпорации контролируют большую часть телевидения, журналов, книгоиздательств и киностудий. Вот некоторые факты о собственности на средства массовой коммуникации: 60% местных ежедневных газет принадлежат одной из четырнадцати корпоративных сетей, три корпорации доминируют в сфере издания журналов, шесть компаний звукозаписи контролируют 80% музыкального рынка и девять студий производят 70% программ телевизионного прайм–тайма» [2, с. 289]. По состоянию на 2002 год лишь девять компаний владеют телевизионным вещанием в США: AOL Time Warner, Disney, Bertelsmann, Viacom, News Corporation, TCI, General Electric (владелец NBC), Sony (владелец Columbia TriStar Pictures) и Seagram (владелец Universal film) [10, c. 91]. Кроме того, изданный момент десять телекоммуникационных компаний владеют 86% мирового рынка телекоммуникаций [11,с. 101]. Понятно, что при такой монополизации средств массовой информации произошла и монополизация «свободы слова». СМИ, оказавшись в руках правящих финансово–политических групп, превратились в главный и наиболее эффективный инструмент формирования массового сознания. «Американское правительство тратит свыше 400 миллионов долларов в год на оплату более 8000 работников, ведущих пропаганду политики США и американского образа жизни. Результаты: достоинства «американского пути» превозносят девяносто фильмов в год, двенадцать журналов на двадцати двух языках и… программы «Голос Америки» натридцати семи языках, с аудиторией, насчитывающей 75 миллионов слушателей» [2, с. 23].
Вместе с тем, по свидетельству британских публицистов 3. Сардара и М. Дэвис: «Узость интересов американских СМИ общеизвестна. Международные новости практически отсутствуют в СМИ, за исключением буквально двух–трех газет. Телевидение — основной источник информации для среднего американца — из международных новостей осмеливается показывать лишь катастрофы и американские военные акции. Притом что американские СМИ приобрели общемировое звучание, они в то же время, как это ни парадоксально, стали гораздо более однобокими и банальными. Независимые голоса отсеиваются, и создается приятная монокультура, посвященная пропаганде потребления, бизнеса, интересов правительства и общественной элиты, а также развлечению массового зрителя. Это не результат «свободного рынка», действующего по принципу естественного отбора, это продукт сознательной государственной политики» [10, с 90].