Таким образом, главным назначением государства, с точки либерализма, становится защита собственности и собственников. X. Грэхэм Лоури следующим образом прокомментировал данную идеологию: «Он (Дж. Локк. — Авт.) определенно больше уважал счетчик казны, чем человека, и открыто защищал ростовщичество как необходимый институт для защиты интересов тех, чьи состояния «вложены» в деньги. Его теория государственного управления напоминает суждения владельца казино, для которого закон — это условия для того, чтобы озверевшие игроки дрались за денежные суммы, размер которых затем определит их значимость в обществе. «Свобода» Локка существует во имя «собственности». Его понятие «общественного договора», которое определяет права игроков посещать казино, фактически служило оправданием узурпации трона Вильгельмом Оранским. Фактически Яков II обвинялся в том, что он якобы отказал своим наиболее «спекулятивным» подданным в этих правах, тем самым «нарушая контракт» [3].

К вышеизложенному можно добавить, что основоположника либерализма (англ, liberalism от liberty — «свобода») Джона Локка прекрасным образом характеризует тот факт, что он жил за счет доходов от денежных вложений в работорговлю. То есть ему без труда удавалось совмещать глубокомысленные рассуждения о «естественных правах» человека на свободу с активным участием в торговле рабами.

Создание британцами вышеописанной идеологии не было случайным. Англия XIX века представляла собой в значительной степени поляризованное по имущественному признаку общество, в котором незначительное количество граждан владело основными богатствами страны, а основная масса англичан почти ничего не имела. В 70–х годах XIX столетия на долю 20% населения приходилось 60% национального дохода, а 80% населения имело всего 40%. По официальными данными того времени, численность пауперов (бедняков, которые находились на грани голодной смерти) в Великобритании, богатейшей на тот час стране мира, неуклонно возрастала: в 1855 году в ней насчитывалось 851 369 пауперов, а в 1865 году — 971 433. По этому поводу очень метко высказался К. Маркс: «Должно быть, есть что–то гнилое в самой сердцевине такой социальной системы, которая увеличивает свое богатство, но при этом не уменьшает нищету, и в которой преступность растет даже быстрее, чем численность населения» [4, с. 381].

Так как разрыв в материальном достатке между незначительной частью имущих и огромной массой неимущих после свержения монархии продолжал увеличиваться, нагнетая социальное напряжение, государственный аппарат стал инструментом защиты и утверждения интересов узкого слоя правящей элиты, которая сконцентрировала в своих руках как финансово–экономическую, так и социально–политическую власть. Вырванная в ходе революции у королевской семьи, она оказалась в руках олигархии.