Он так и не сел до самого Симферополя. Главное, что сели мы, и над нами уже не довлела угроза рухнуть с высоты в 10 тысяч метров из-за дыры в фюзеляже. А дальше самолёт заехал куда-т, похоже, в дальнюю часть аэродрома, куда подогнали сразу три пожарных машины, четыре «скорых» и парочку милицейских, не считая чёрной «Волги». Хоть дядька с гранатой и предупреждал, что при появлении ментов взорвёт всех к чёртовой матери, однако, к счастью, свою угрозу не выполнил. Наверное, всё же рассчитывал вырваться «на свободу», да и люди в форме пока в салон не пытались пролезть.

Вместо этого началась нудятина в виде переговоров с местными, как я понял, чекистами, от которых был выслан переговорщик. Мужчина средних лет в тщательно выглаженном костюме назвал оппонента с гранатой Дмитрием Сергеевичем, похоже, успели пробить информацию о нём до посадки самолёта.

На вопрос, зачем он это делает, угонщик заявил, что устал жить за «железным занавесом», хочет вдохнуть воздух свободы, и он лучше отожмёт скобу гранаты, нежели примет предлагаемые ему условия. Единственное, чего комитетчику удалось добиться — эвакуации двух детей, одному лет семь на вид, второму лет одиннадцать. И оба не желали покидать своих матерей, орали благим матом, однако тут террорист проявил завидное упрямство.

— Только дети, — безапелляционно заявил он, — все остальные сидят и ждут, пока мы не взлетим.

Интересно, а потом он всех отпустит? Из люка начнёт выбрасывать, прямо в воздухе?

Похоже, переговоры зашли в тупик. Любитель туретчины не собирался уступать своих позиций, представитель крымского КГБ имел, видимо, чёткие указания, за рамки которых не мог преступить. Предложение сдаться и тем самым значительно облегчить свою участь террориста не мотивировали.

Патовая ситуация, а между тем ручка-то у Дмитрия свет Сергеевича давно уже подрагивает, того и гляди, пальчики разожмутся. В то же время переложить гранату в другую руку он не рискует, возможно, правильно делает — не ровен час, выронит боеприпас, и ближайшее окружение проляжет вместе с ним и нервно кусающим губы комитетчиком. А рядом с ним с десяток человек в радиусе прямого поражения, в том числе несколько женщин и один старичок в очочках.

Что ж, видимо, настало время выхода на арену звезды шоу, до этого скромно стоявшей за кулисами.

— Дяденьки, а можно в туалет?

Это я попросился плаксивым голосом, старясь изобразить котошрековский взгляд. Даже Инга, как я понял боковым зрением, посмотрела на меня с недоумением. Немудрено, ведь таким она меня никогда ещё не видела.

— Какой туалет?! Терпи, пацан, — хмуро отмахнулся террорист, — щас может договоримся с ментами.

— Дядь, я не вытерплю. Я по-большому хочу.

Да уж, пришлось мне слегка опозориться на весь салон. Прости, Инга, что твой парень вынужден до такой степени унижаться, но иначе, боюсь, из моей задумки подобраться к телу этого придурка ничего не выйдет.

— Да уж пусть сходит, он же не убежит, — попросил за меня чекист. — Не убежишь ведь?

— Да вы что, нет конечно! — заверил я, для пущей правдоподобности приложив руки к груди.