— А вона он бежит, — махнул все еще потирающий руку сварщик.

Павлов пригляделся. По противоположной стороне переулка очень быстро шагал маленький колобок. Он смешно переваливался и беспрерывно обтирал лицо большим носовым платком. Приблизившись к группе на крыльце и догадавшись, что налицо конфликт, он тут же ненатурально улыбнулся.

— Прошу прощения. Добренький денек! Что случилось? Господин Павлов, если не ошибаюсь?

Павлов молча кивнул.

— А я Жучков. Можно просто Сан Митрич. Чем могу служить?

Он так быстро и так невинно заморгал своими лазурно-голубыми глазками с белыми ресницами-пушинками, что Артем не выдержал, усмехнулся.

«Прямо ангелочек какой-то…»

— Вот ваши работнички учинили безобразие, — слегка пародируя собеседника, ответил он, — мешают жильцам. Нарушают конституционное право на отдых, здоровье и безопасность.

— Именно! Заморозили весь дом! Безобразие… — почувствовав подкрепление, вступила в дискуссию соседка, — я пойду в рай… в райсвет… в райсовет! Найду на вас управу.

Жучков заволновался, глазки забегали, а реснички заморгали еще быстрее.

— Ай-ай-яй! Не беспокойтесь, уважаемые! Не беспокойтесь. Сейчас разберусь, и быстренько наведем порядочек, — он показал свой кругленький кулачок слесарям. — Ух, безобразники! Быстро все восстановить. В кратчайшие сроки пустить в дом тепло!

Павлов грустно усмехнулся и с чувством победителя двинулся к подъездной двери. К похоронам отца ему предстояло очень и очень многое успеть.

Утро похорон выдалось на редкость отвратительным. Хотя каким еще может быть день прощания с самым близким человеком? Отец для Артема был не просто «родитель». Он был для него целой Вселенной. Мощное звено в цепи родословной всех Павловых, от пращура Святослава — ближайшего помощника и советника Владимира Красно Солнышко до вполне современного, испорченного цивилизацией адвоката Артема Павлова — оборвалось.

Осознавать, что отца нет не только в этой квартире, но и на даче у мамы, и что ему не позвонишь на работу, было и странно, и страшно. Артем по старой привычке, только без музыки, отжался с полсотни раз от пола, зашел в ванную комнату, повернул кран и вздохнул. Кран ответил тоскливым шипением, словно проколотая автомобильная шина. Он покрутил металлический рычажок снова, труба закряхтела и сделала ржавый плевок в раковину.

— Да чтоб тебя! — рыкнул Артем.

Дальнейшие попытки реанимировать водопровод ни к чему не привели. Он вышел на кухню. История повторилась. Труба шипела, вздыхала и похрапывала, но воды так и не дала ни капли. Артем достал бутылку минеральной воды и, набрав пригоршню, умылся. Бритье почти насухую было подобно пытке, но приходилось терпеть. А уже когда Артем влез в строгий черный костюм и повязал такой же траурный галстук, ему пришла мысль проверить и батареи. Те оказались ледяными. И даже кнопка вызова лифта, когда он вышел на лестничную площадку, то загоралась, то потухала. Лифт не отзывался.

— Вот же жучок этот Жучков! — помянул недобрым словом начальника жэка Артем. — Ладно, разберемся с вами чуть позже, господин управдом.