— Как раз откачают, — мрачно пошутил Савицкий, выпуская облако ядовитого дыма.

— У меня дружок есть, — кашлянул водитель и, переключив передачу, поддал газу. — Тоже баранку крутил, гонял машины из Голландии. Раз его остановили в Польше, деньги вытрясли до копейки — так он после этого стал ракетницу с собой возить: вроде как неподсудное это дело, в худшем случае полиция просто отберет, и все.

— Толку-то, — буркнул Паршнов. — Когда бы бандита можно было ракетницей напугать — на дорогах давно бы уже чисто стало.

— Да ты слушай, слушай, — продолжал водитель. — Почти на том же месте, под Щецином, его тормознули снова. Те же самые ребятки. Узнали, поздоровались даже.

Но деньги требуют. Попробовал он с ними по-хорошему, не понимают. Начал права качать — на асфальт уложили, ногами топтать стали. Он кое-как вырвался, поднялся, в машину вскочил — и по газам. У него таратайка малолитражная, «Гольф» там какой-то, а у них — «БМВ», грамотно, как и положено. Видит мой друг: догоняют, а через опущенное стекло стволом машут. Тогда он из этой ракетницы пальнул…

— Надо было из стартового пистолета, — хмыкнул Паршнов.

— …а ракета влетела в кабину и хрен уже вылетела. И все внутри выжгло, как в печке. Никто не вышел. Друг мой после этого выбросил ракетницу свою к едреней бабке, сказал: все, отъездился, кажись, не хочу больше ни денег, ни приключений.

— Брехня, — сказал Паршнов.

— Ну почему? — сказал Савицкий, прожевывая свою «беломорину». — Вполне возможно, чего. Только попасть на ходу в опущенное стекло — это лет пять тренироваться нужно.

— Зато мастурбировать удобно, — сказал Паршнов.

— Что?.. — не понял Савицкий.

— У ракетницы ствол как раз… под твой патрон.

Эксперт Савицкий сплюнул в окно. Паршнов откинулся на подголовник и громко рассмеялся.

— Очень остроумно, — сказал Савицкий.

Водитель притормозил, развернулся, освещая фарами номера на домах.

— Приехали, — сказал он. — Вот за этим углом.

У узких ворот, за желтым «уазиком» Центрального райотдела, стояли два красных «Урала», в колодцеобразный двор тянулись брезентовые шланги. Не включая поворотника, отъехала от тротуара «Скорая».

— Не откачали, значит, — хмыкнул Савицкий.

— Ты тоже остроумный парень, — не остался в долгу Паршнов. — Ракетницу дать? Или мой «пээм» попробуешь?

Они вошли во двор.

Два окна на третьем этаже были похожи на размалеванные тушью заплаканные глаза.

Мокрые потеки гребенкой спускались вниз по фасаду. В одном из окон показалась фигура пожарного, он выломал обгоревшую, тлеющую еще раму и, охнув, швырнул ее вниз. Рама тяжело грохнулась на асфальт, брызнули искры. Кучка по-домашнему одетых переполошенных жильцов шарахнулась в сторону.

— Осторожней там! — метнулся вверх визгливый женский голос. — Не сожгли, так поубиваете, сволочи!

Судмедэксперт с местным опером и участковым курили на скамейке. Перед ними стояли носилки; в первую очередь Денис заметил торчащие вверх руки со сжатыми обуглившимися кулаками.

— Ну что там? — спросил он.

— Кончено, — сказал участковый. — Спекся…

Тело лежало на спине, ноги были присогнуты, руки будто метились в кого-то. Из одежды остался только закопченный, пропитавшийся жиром воротник на шее и резинки носков на ногах. Кожа блестела, как блин, в нескольких местах ее пересекали трещины, наполненные ярко-красной свернувшейся кровью. Одна сторона лица сморщилась, другая, наоборот, — вспухла, налилась сине-фиолетовым.