— Что они там полные идиоты? — продолжил мысль подполковник, вытащил «Беломор», но не закурил, снова принялся тереть лоб. — Забыл — кипучая инициатива у нас в России что? Наказуема…

В этот самый момент, прерывая течение его мысли, затрезвонил городской телефон.

— Да чтоб тебя! — Подполковник вздрогнул и схватил трубку, ожидая сообщения о десятом случае людоедства. — Звонов на связи… — Послушал, приподнялся, изменился в лице… и вдруг заорал, словно на пожаре: — Сейчас, Израиль Абрамыч, сейчас, ты держись, я тебе подмогу пришлю, наряд с автоматами… И сам буду! Давай, брат, держись! Ты нам живым нужен!

Бешено выругался, с грохотом швырнул трубку и подхватил другую, уже от внутреннего телефона:

— Алё, алё, алё… такую мать, алё! Вы что там, оглохли, такую вашу мать? Алё!..

Внезапно замолк и посмотрел на Козодоева и Сипягина:

— Зам по строительству позвонил, у них там в мэрии друг друга уже жрут. А у нас в дежурной части не берут трубку. Похоже, всё одно к одному… Правда ваши, парни, это эпидемия, мор, зараза…

В голове у него проносились мысли о противогазах, общевойсковых защитных костюмах и специальных сигналах, подаваемых в случае бактериологической угрозы. А ещё — вот уж совершенно некстати — о заветной бутылочке в сейфе. Ведь при эпидемии первое дело что? Правильно, дезинфекция…

— Тсс, — вдруг насторожился Козодоев, предостерегающе поднял палец и шагнул к стене. — Слышите?

Там, за двумя слоями сухой штукатурки, располагался рабочий кабинет Худюкова. Из которого совсем недавно неслись звуки форсированного допроса. Теперь там никто не интересовался подельниками и происхождением захваченной наркоты. Приглушённая акустическая картина всего более напоминала то, что мы слышим, когда по телевизору показывают стаю гиен над растерзанной антилопой, и мы слабонервно отворачиваемся от экрана.

На лице Звонова проступило выражение… не то чтобы обречённости, скорее, окончательной решимости, когда то, от чего до последнего пытался отгородиться, всё же СЛУЧИЛОСЬ, — и не на кого больше кивать, нечем оправдываться, надо просто хватать шпагу, пистолет, осиновый кол и, перекрестясь, идти врукопашную.

— Такую мать! — Он бросился к сейфу и вытащил — нет, не заветную бутылку, а табельного «Макарова». — Дело, ребята, пахнет керосином… — Снял с предохранителя, с клацаньем дослал затвор и почему-то на цыпочках двинулся из кабинета. — За мной!

— Есть! — Веня и Володя разом выхватили стволы и следом за начальством шагнули в коридор.

И сразу увидели явный непорядок.

У дверей соседнего кабинета никого не было. А ведь там должен был стоять дежурный сержант, конвоировавший задержанных на допрос к Худюкову…

«Может, в туалет отошёл?..» — понадеялся подполковник, отлично понимая, что надеется зря, и указал пистолетом на дверь:

— Ребята, давайте. Дуплетом. По счёту три. И раз, и два, и…

— Ки-яй! — Старший лейтенант и старший прапорщик синхронно шарахнули ногами в дверь.

Хрустнули филёнки, и взорам предстала внутренность кабинета.

Трое опытных милиционеров, действительно повидавших всякие виды, наивно полагали, будто их уже мало что может удивить, тем более напугать. Как же они ошибались…