Пакет нашелся там, где он и сказал, – в столе. Там же и кинопленки, на которых было видно, как он вешал мальчишек, как потом их реанимировал. Я выбрал несколько фотографий, положил их в карман. Взял и одну из пленок, посмотрев ее на просвет. Хватит и остальных, чтобы понять, чем занимался этот подонок.

Брать с собой эти фото было рискованно, но я все-таки рискнул. Мне нужно показать их Аносову. Пусть посмотрит, пусть не думает, что я его обманул. Он должен их видеть, уверен.

Вернувшись из тайной комнаты Сливко, я встал перед ним, достал «марголин» с глушителем и трижды выстрелил в голову подонка. Было желание выстрелить ему в живот – чтобы помучился, чтобы медленно умирал, но это слишком опасно. Маньяки невероятно удачливы и живучи. Не зря того же Сливко ловили двадцать один год! И если бы не его фотодокументы, уверен – не смогли бы его ни на чем взять. Фото-, киносъемка, а еще – ботиночки убитых детей, опаленные огнем. Он их хранил там же, в тайной комнате – доставал, рассматривал, мастурбировал на них. Нашли только после обыска.

Кроме того, если выстрелить в живот, пуля могла не слишком деформироваться, а значит, ее можно привязать к моему пистолету. А оно мне совсем даже не надо. А вот в голову – все отлично. От удара о черепную коробку пуля превратилась в бесформенный кусок свинца.

Зачем три раза выстрелил? А по той же причине – чтобы наверняка! Чтобы эта мразь больше не встала! Хотя хватило бы и одной пули, уверен.

Глушитель сработал отлично. Звук – как у обычной воздушки. С улицы даже и не услышишь.

Собрал гильзы, обтер тряпкой все, к чему прикасался. В том числе и то самое шило.

Вытер даже изоленту, намотанную вокруг головы покойника, – там тоже могли остаться отпечатки. Нельзя недооценивать милицию. На таких вот мелочах и прокалываются преступники, считающие ментов совершеннейшими ослами, не способными никого и ничего найти. Чушь. Есть в милиции настоящие профессионалы и будут – пока их не разгонит либеральное правительство России. После чего тяжелейшие милицейские проблемы растянутся на долгие, очень долгие годы.

До машины я дошел без приключений, никто на меня не обратил ровно никакого внимания – кому нужен сутулый старик в мешковатом мышиного цвета костюме? Опасность возникла, только когда я садился в «Волгу», – могли заинтересоваться, какой же это такой старик, что так запросто садится за руль дорогой машины? Ну это как в моем времени – представить только, что мимо тебя идет зачуханный пенсионер в растоптанных ботах, и вдруг он садится в дорогущий «мерс»! Забавно? Запоминается? Вот то-то же.

Но ничего не случилось. Если кто и видел, как я сажусь в машину, значения этому не придал. И я дал по газам, плавно набирая скорость и уходя в сторону выезда из города. Теперь мой путь лежит в Новошахтинск.

Чикатило я убил прямо в школе-интернате, вызвав на беседу. Сказал, что я дедушка одной из учениц и хочу обсудить ее поведение, – фамилию ученицы я прочел на стенде возле учительской. Отозвал в сторону, в пустой кабинет, и выстрелил ему в лоб. Уже когда ехал в машине, перед глазами ясно встало удивленное лицо маньяка, убившего в моем мире пятьдесят шесть человек. Он был искренне удивлен – как так?! Почему?! За что?! Наверное, так удивлялись его жертвы, когда он их подло и зверски убивал. Первой своей жертве он нанес три удара ножом в живот, а потом изнасиловал. А затем задушил, потому что после всего сделанного она была еще жива. Ей было девять лет.