8) с 1 марта 1921 г. уволен за неимением кредита.
9) с 1 августа 1921 г. принят маляром по поденному расчету.
10) с 1 февраля 1923 г. уволен по собственному желанию.
Человек, можно сказать, еле ноги унес от такой жизни, а они пишут — по собственному желанию. Если за неимением кредита человека ежедневно бить по башке, то он обязательно уйдет по собственному желанию.
«Брянский Рабочий» сообщает о том, что завед. бондарной мастерской цементного завода постановил:
Тем, у кого есть баба, не надо выдавать спецодежды. Баба, говорит он, может сшить…
Это верно. Ежели бабу приучить, то она не только шить, она фальшивые деньги научится делать.
Большую экономию можно нагнать, ежели, скажем, женатым рабочим и жалованья не выдавать.
«Рабочая Газета» сообщает читателям о том, как и почему прокатчик В. бьет свою жену. Оказывается:
Я бью свою жену по привычке, сознается прокатчик. Она скажет глупость — ее и стукнешь… Я так думаю, что жен больше бьют за их глупость и темноту. Будь она у меня хоть грамотная, я бы ее пальцем не тронул.
Сам прокатчик В. грамотный и просвещенный человек. Ну а как же просвещенному человеку не ударить темной бабы? Нельзя. Надо ударить. Надо же ей, дуре-бабе, показать свое просвещение.
Газета «Красный Алтай» сообщает о том, как крестьяне села Подстепного производили размежевание земли. Для этой цели они наняли за пустяковую плату какого-то агронома, который немедленно приступил к делу.
Инструменты по обмеру у этого агронома особенные: вместо ленты и рулетки — веревка, а теодолит заменяет простое колесо с телеги.
Чего агроном делает с этим колесом — никому не известно. Может, он катит его перед собой, а может, и сам на нем катится. Вообще, землемер что надо.
Такого землемера не стыдно и с новым годом поздравить. С новым годом, гражданин хороший! Катитесь к нам в Питер на колесе! Не пропадете — на праздниках будут вас в цирке показывать.
Дамские штучки
В каком городе это произошло, я уж, извините-простите, не знаю. Квалификации у нас такой нет, чтоб все насквозь знать и все понимать и за каждым союзом присматривать.
Одно известно, — что случилось это в союзе химиков.
Вот и пущай сами химики разбираются в этом химическом происшествии.
А состояла, между прочим, в этом союзе такая гражданочка средних лет, Савина Александра. И работала она на заводе.
Работала она на заводе, только вдруг ей скучновато стало работать на заводе. Или, может быть, она замуж вышла — неизвестно. Квалификации у нас такой нет, — про все знать и за каждой гражданкой присматривать.
Так вот, стало ей скушновато работать, и просит она ослобонить ее от работы по своему желанию.
Обрадовались на заводе — ослобонили.
— Пожалуйста, — говорят, — сделайте ваше такое разлюбезное одолжение. Между прочим, что ж вы раньше молчали и голоса не подавали; мы бы давно вас ослобонили.
Ну, одним словом, гражданка Савина ушла с завода. Хотя, конечно, из союза не ушла. В союзе она осталась на всякий пожарный случай.
«Мало ли, — думает, — и союз, — думает, — в нашем дамском деле пригодится».