Когда я доберусь до побережья, задача заметно облегчится. С места, где меня схватили, до этой стоянки мы пришли за восемнадцать дней. Но мы шли группой, на нас не нападали хищники, и вождь знал дорогу. Мне понадобится больше времени, думаю около месяца. И полтора, если добираться до Плажа по побережью. При этом мне должно несказанно везти, чтобы я избегал хищников и не натыкался на кровожадных дикарей. Задачка, скажем так, непростая.
Пиршество тем временем подходило к концу. Наевшиеся дикари начинали укладываться спать, возбуждение и эйфория после победы уступали место усталости. Мои вещи были приготовлены, и я прилег, чтобы не вызывать подозрений. Примерно час спустя, вся стоянка уже спала. Я начал собираться, когда совсем недалеко услышал волчий вой, которого не было уже два месяца. Вой шел со стороны, куда мне предстояло идти — от побережья.
«Да твою мать», — мысленно простонал я, понимая, что не пойду в сплошную темень, откуда слышен этот опасный вой. Два месяца проклятых волков не было и угораздило их появиться в ночь, когда я собрался бежать. Что за проклятое невезение! Останешься — попадешь под замес дикарей, побежишь — попадёшь волкам в пасть. Теплилась надежда, что вождь прав и кроманьонцы не вернутся, но я помнил мстительность предков современного человека. Один чернокожий Сих чуть не разрушил то, что я создавал годами.
Волки, словно издеваясь, выли уже в двух местах, с юго-восточной стороны и с западной. Несколько неандертальцев проснулись, услышав волчий вой. Проснулся и вождь. Он встал и вышел в проход с каменным топором в руках. Теперь точно можно было забыть о побеге, незамеченным уйти не удастся. Волков видимо боялись, потому что еще один воин последовал за вождем, неся каменный топор и тяжелую дубинку.
Вздохнув, я повернулся на бок, побег откладывался минимум до утра. Самое удачное время для того, чтобы уйти — утренний приём пищи, когда насытившиеся дикари ложатся, чтобы пища лучше переварилась. Прежде чем уснуть, я еще несколько раз слышал вой, который то приближался, то отдалялся.
Утренний прием пищи ничем не отличался по своему распорядку: вначале ели мужчины, а женщины и дети дожидались своей очереди. Я сходил к ручью, пока дикари продолжали есть, окунулся и вылетел пробкой. Вода стала слишком холодной, чтобы купаться. Быстро натянув шорты и стуча зубами, я бегом вернулся и протиснулся к костру. При такой температуре неандертальцы пока чувствовали себя прекрасно. Когда я согрелся, то вернулся к своему месту и, накинув на себя меховую накидку, надел унты. В глазах дикарей чувствовалось презрение к слабаку, который небольшое похолодание встретил, словно суровую зиму. Я проверил свой топор и дротики, тяжелое копье решил не брать, фляжка с водой была полна с вечера. Заметив, что дикари начинают укладываться отдыхать, а женщины и дети налетели и окружили костер, я тихо выскользнул из убежища между скалами.
Роды всегда начинаются неожиданно, так случилось и с Мией. Они с Нел обедали, когда отошли воды, и жесточайшая схватка буквально скрутила молодую женщину.