Пока Бер рассказывал последние новости, Санчо, убедившись, что мне не грозит опасность, начал осмотр нехитрого скарба убитых кроманьонцев. Их каменные топоры он забраковал, взвесив в руке. Для него они казались игрушечными. А вот шкуру буйвола неандерталец реквизировал. Больше ничего стоящего не нашлось. После того как трупы стащили в кучу, мы собрались обратно.

Пройдя около двух километров, мы дошли до верблюдов, которые паслись под надзором одного из спецназовцев. Дром узнал меня, радостно издав непередаваемый звук. Верблюд приблизился и облизал мне голову, купая меня в своей липкой слюне. Пришлось бежать к морю, чтобы отмыться.

Санчо категорически отказался садиться на верблюда, и нам приходилось приноравливаться к его пешему ходу. Из-за этой задержки лишь к вечеру третьего дня мы подошли к гряде, откуда начинался перевал. Но идти по обрывистой тропе на ночь глядя, мы не решились.

Разложив два костра, мы принялись за ужин. По дороге мальчишки настреляли несколько тушканчиков и добыли одну антилопу. Аппетит Санчо так умилил черных подростков, что они все время подносили ему новые куски, которые неандерталец принимал с благодарностью. Похоже, кроманьонцы могли ужиться с неандертальцами, но почему-то в истории этого не произошло.

Утром мы начали переход через перевал. Когда идешь пешком, тропа оказывается достаточно удобной, местами можно даже идти втроем в ряд. Но верблюды шли боязливо, приходилось крепко держать их под уздцы, чтобы у животных не было желания побежать или прыгнуть в обрыв. У некоторых животных есть боязнь высоты, не знаю, страдают этим верблюды или нет, но проверять это у меня не было никакого желания. На переход по перевалу ушло около четырех часов.

Когда после очередного поворота мой взгляд уперся в каменную стену доморощенной крепости, которую мы выстроили после нашествия Сиха, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Дозор здесь несли исправно: двое лучников вышли в широкий проем ворот, еще четверо показались на стене с луками в руках.

Увидев верблюдов и узнав Бера, лучники расслабились и стали приветственно махать руками. Но наибольший ажиотаж начался тогда, когда мы подошливплотную, и охрана узнала меня. Я не ожидал от дикарей таких проявлений чувств: побросав луки, они рванулись ко мне, норовя прикоснуться, двое даже припали к ногам, ощупывая меня, не сон ли это.

Бер говорил, что Нел сослала Гау нести дозор в этой крепости как наказание за то, что он не уберёг меня. Но Гау среди встречающих не было. Стража, перебивая друг друга, объяснила, что утром пришел гонец от Нел, и Гау отбыл с ним. Хотя стражники жаждали лицезреть меня дольше, задержка в крепости не входила в мои планы. Через десять минут мы уже входили в лес, отделяющий горы от Плажа. Еле заметная тропа, которая была здесь раньше, стараниями углекопов и рудоносцев превратилась в широкую тропу. Были даже срублены местами деревья, мешавшие передвижению. Час движения по лесу — и мы выходим на равнину. В километре находятся ближайшие хижины, чуть ближе, с правой стороны располагается скотный двор. Монументальным строением выделяется мой дворец, на три четверти скрытый пальмами.