Она повернулась к товаркам и затараторила, примерно:

— Вот видите, я вам говорила!

Во всяком случае, я так перевел ее фразу. Затем она взяла мою руку и приставила к своему оголенному животу:

— Бер!

— Бер, — послушно повторил я, вспомнив, что так звали моего черного сорванца, командира подрастающих спецназовцев.

Впервые за все время женщин отпустило. Ведь мы даже сексом занимались под направленным в спину копьём. Сейчас они щупали мощные бицепсы Санчо, который, одурев от такого внимания, снова собирался в сексуальный спарринг.

Женщины вытащили ловушки, через час рыба была вареная, раков сегодня почти не было. Видно разнеслась молва, что Макс-ракоед прибыл на озеро. К общему застолью, скалясь беззубым ртом, присоединился и старик. Но я знал, что скоро веселье закончится. Женщины, возможно, решили, что мы останемся, и радовались тому, что нашли двоих мужчин для племени. Но мое племя звалось не Луома. Оно звалось Рус и было далеко. И я должен дойти до них, даже если мне придется убить этих красивых Луома. Даже копию Нел, чтобы дойти и обнять настоящую Нел. Ну, и рыжую бестию Мию, куда уж без нее.

Первую попытку уйти с островка мы предприняли сразу после ухода женщин на охоту. Старик никак нам не помешал, но мне показалось, что в его глазах мелькнула усмешка. Через час значение усмешки стало понятным: в какую бы сторону мы не двигались, все время упирались в непроходимую стену камыша.

Потратив еще час, я убедился, что, не зная тропинки, из этого островка не выбраться. Иногда камыш заканчивался, и мы оказывались перед водной гладью, преодолеть которую я бы смог. Но где гарантия, что противоположный берег поросший камышами, реальный берег, а не очередной островок.

Возвращающиеся с охоты женщины Луома нашли нас, когда мы, вконец обессиленные, отдыхали на микроскопическом островке между водой с камышами. Женщины возвращались с небольшой антилопой. На плече вождя багровел здоровенный синяк. На мой вопрос, суть которого она уловила по интонации, женщина ответила одним словом: «Канг».

Сказанное меня удивило, получалось, что по соседству с озером обитают неандертальцы, и, даже уйдя с озера, мы рисковали нарваться на них.

После обеда, используя слова из языка Луома, которые старательно выуживал из памяти, я попытался объяснить вождю, что нам надо уходить. При помощи активной жестикуляции и пары десятков слов мне удалось донести до нее мысль, что нам надо возвращаться к своему племени.

Слова из языка Луома ее очень удивили, но моего словарного запаса не хватало, чтобы понять, что она от меня хочет. В ее речи мелькали слова «Канг, опасность, убить, помочь», но общей картины я не понимал. Как ни странно, Санчо понял ее лучше. Неандертальцы умели одним или двумя односложными словами передать гамму чувств.

— Га (опасность, просят помощи), — неандерталец обратился ко мне, внимательно изучив мимику и жестикуляцию.

— Ха (что, кто)? — Санчо всмотрелся в лицо вождя, вслушался в речь и уверенно ответил:

— Ха (такие как мы, люди Ха).

«Неандертальцы»? Значит, синяк на плече получен не на охоте, а в результате столкновения с дикарями?