– Имя нашей компании оказалось связанным с этим прискорбным инцидентом, потому что один безработный, мсье Ален Деламбр, в приступе помешательства держал в заложниках на протяжении часов нескольких сотрудников нашего предприятия, в том числе меня самого.

Его лицо искажается на очень короткое мгновение. Воспоминание о тяжком испытании. Очень тонкий намек, браво! Легкая тень, пробежавшая на миг по маске Дорфмана, дает понять: мы пережили кошмар, но решили не выставлять наши страдания напоказ, мы будем держать их в себе, в этом наша доблесть. А сидящие по бокам апостолы присоединяются к этому чуть заметному проявлению глубоких переживаний. Один наклоняет голову, подавленный воспоминанием об ужасных мучениях, которые он вынес, другой сглатывает слюну, явно во власти неизгладимых впечатлений, оставленных в его сердце часами страха и насилия. Браво им тоже! Кстати, присутствующих не проведешь: вспышки засверкали в стихийном порыве, стремясь запечатлеть потрясающую микросекунду телевизионных мук. Мне самому захотелось обернуться к товарищам по камере, чтобы и они поаплодировали. Но я один. Как Особо Важная Персона.

– Ну и притворщики, верно? – замечает Николь.

– Можно и так сказать.

Дорфман продолжает:

– Каковы бы ни были побуждения этого соискателя рабочего места, никакая ситуация, я подчеркиваю, никакая ситуация не может оправдать применения физического насилия.

– Как твои руки? – спрашивает Николь.

– Шесть пальцев уже двигаются нормально. Четыре на этой руке, два на той. Неплохо, это больше половины. Остальные заживают не очень, доктор дал понять, что они могут так и остаться негнущимися.

Николь улыбается мне. Это улыбка моей любимой. Это единственное, ради чего я борюсь и страдаю. Я готов умереть за эту женщину.

Черт, да именно это я и делаю!

Ну, возможно, не совсем.

– Тем не менее, – продолжает Дорфман, – нас не может оставить равнодушными боль тех, кто страдает. Мы, руководители предприятий, ведем ежедневную экономическую борьбу, призванную обеспечить их возвращение на рабочие места, но мы понимаем их нетерпение. Больше того, мы его разделяем.

Мне бы очень хотелось посмотреть эту передачу, сидя в зале какого-нибудь бистро в Сарквиле. Наверняка напоминает матч за Кубок мира. Они его будут без конца прокручивать, это заявление.

– Ужасные злоключения мсье Деламбра, возможно, являются примером трагедии многих соискателей на должность. И наш ответ тоже должен послужить примером. Вот почему по моему предложению группа «Эксиаль-Европа» решила отозвать все жалобы.

Всеобщее волнение, фотографы безостановочно снимают сидящих за столом.

– Мои сотрудники… – величественный жест сначала в правую сторону, затем в левую, сопровождаемый синхронным опусканием век, исполненным со слаженностью скандирующих фанатов, – присоединились ко мне в этом душевном порыве, за что я им искренне признателен. Каждый из них в частном порядке также подал жалобу. Все они будут отозваны. Мсье Деламбр предстанет перед судом за те деяния, что он совершил, но гражданские истцы отстраняются, оставляя место правосудию.