Водитель перевел взгляд на часы и ничего не сказал. «Волга» тронулась с места.

Игорь с облегчением вздохнул, после чего снова попробовал связаться с Александром. Но Денин не отвечал.

— Ну давай же, чувак! — пьяно пробубнил Косенко. — Или ты поперся к Гудвину за хорошим настроением?

Чувство тревоги за приятеля, поселившееся в нем еще днем, исступленно рвалось наружу, раз за разом посылало в мозг пульсирующие сигналы: «Сашка в беде».

Они приехали к дому Александра, когда на город опустилась бархатисто-угольная ночь. Игорь закинул голову. Свет горел всего в одном окне. В квартире его друга.

Саша поморгал. Нет, это именно они и есть. Его руки, блестящие от темной жижи, густыми лентами стекающей на колени и ковер. Клавиши, залитые кровью, чавкали, напоминали смешные островки, которые то погружались в вишневый кисель, то вновь выскальзывали на поверхность.

Некоторые уже не работали, но Александр продолжал упорно набирать и отправлять Татьяне одно и то же предложение из трех слов:

«Я тебя люблю».

Сколько он еще протянет? Судя по тому, как начинают неметь запястья, осталось недолго.

Ну и пусть. Он сдохнет прямо здесь, за этим чертовым компьютером.

Денин нахмурился. Какая-то хрень получается. Он ударил кулаком по клавиатуре. Брызги разлетелись роем алых пчел, заляпали экран монитора.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно, даже как-то иррационально. Так гонг возвещает о начале боя.

«Это она!» — подумал Саша и поковылял к двери, выставив вперед искалеченные руки.

Воздух с хрипом и шумом выходил сквозь его стиснутые зубы.

«Да, это Таня. Она одумалась. Ведь знает, как я люблю ее».

Открыть дверь оказалось невероятно сложно. Пальцы задеревенели и напрочь отказывались подчиняться командам мозга. Наконец Саша справился с замком и…

Это была не она.

— Где твоя перечница? — тихо спросил он у остолбеневшего Игоря и сел на пол.

Косенко едва сдержал крик и бросился вызывать «Скорую».

Уже поздней ночью, когда глубокие раны Александра были обработаны и зашиты, а сам он, накачанный обезболивающим, наконец-то уснул тяжелым искусственным сном, Татьяна неожиданно открыла глаза. Она бережно убрала руку с груди похрапывающего Леонида, неслышно выбралась из кровати и прошла на кухню.

Там Таня выпила стакан минералки и уставилась в ночное небо. Она не могла себе объяснить, что подняло ее с постели. Женщина наморщила лоб. Кажется, это был какой-то сон, связанный с Александром.

Татьяна провела рукой по густым волосам. Черт-те что!..

Бедный дурачок. Втрескался в нее как пятиклассник в свою учительницу. Это было интересно и занимательно, пока у нее было время и желание играть в эту игру. Но нерешительность молодого человека, его вечные метания из стороны в сторону и вспыльчивый характер — все это быстро охладило ее.

Она хотела чувствовать себя независимой. Те сцены ревности, которые иногда устраивал ей этот посредственный художник, стали слишком доставать ее. Все это в совокупности и решило судьбу их отношений. Таня не его собственность и вряд ли когда-нибудь ею будет. Она уже не в том возрасте, чтобы ее устраивало положение любовницы.