— Да, это я. — Черепахин встал, и они со знаменитым коллегой пожали друг другу руки.

От живописного соснового леса под Купавами остался только треугольный клочок площадью в несколько гектаров, на опушке которого расположились пятнадцать добротных двухэтажных коттеджей с открытыми верандами, на которых хорошо пить чай в вечерней тиши, глядя сквозь легкую туманную дымку на залитые огнями корпуса нового химического комбината. За ними возвышались два огромных вертикальных цилиндра с полусферическими торцами, которые днем отблескивали не успевшим потускнеть алюминием, а в сумерках обозначались гирляндами белых, желтых и красных лампочек, которые придавали им праздничный вид и предостерегали пилотов легкомоторных аэропланов и воздушных шаров.

Комбинат работал уже месяц, и хотя производство резинотехнических изделий связано с загрязнением окружающей среды, воздух вокруг оставался свежим и чистым, да и вообще природа сохранялась в девственном состоянии. Точное соблюдение технологии обошлось в несколько лишних миллионов долларов, однако Билл Фингли был не только законопослушным гражданином, но и верующим человеком, поэтому не экономил на экологии. И сейчас, завернувшись в плед и покачиваясь в кресле-качалке со стаканом чистого бурбона в руке, наслаждался плодами собственной щепетильности. Он был в своей неизменной шляпе и необычных очках. Его экзотическая борода вымокла и пропахла спиртным.

Андрей Губарев сидел напротив и пил действительно чай. Он являлся техническим директором и лучше других знал, что никаких прокладок или автомобильных шин комбинат не производит, хотя несколько грузовиков создают видимость завоза сырья и вывоза готовой продукции. Но это маскировка, камуфляж.

Все дело в проходящей неподалеку газовой магистрали, на которой стоит запатентованный им электромагнитный сепаратор, среди специалистов именуемый «сепаратором Губарева». Именно это углеродно-молекулярное сито отделяет радон от общего газового потока и направляет по специальной трубе в приемный коллектор комбината. Он проходит всю технологическую цепочку и превращается в GTL-керосин.

«Радосин» — как называл его Андрей, ввернув в название радон как основу нового топлива. На выходе сжиженный GTL-керосин закачивали в автоцистерны из алюминиевого сплава и под видом отходов производства вывозили вроде бы на свалку. А на самом деле отправляли в гдыньский порт, где перекачивали в танкеры, доставляющие драгоценный груз в США.

— Ваш продукт успешно проходит испытания, — сказал Фингли.

За прошедшее время он сносно выучил русский, а Андрей освоил английский, поэтому они общались без переводчика, хотя Маргарита всегда находилась неподалеку и была в полной боевой готовности. Причем не только к переводу.

По голосу можно было судить, что Билл улыбается, хотя через диковинную растительность на лице рассмотреть это было нельзя.

— НАСА провело на нем космический запуск и уже готовит заявку в Конгресс о финансировании экспедиции на Марс в 2015 году, — продолжил он. — По предварительным расчетам, масса топлива уменьшится в два раза, а тяговая мощность, наоборот, — увеличится в полтора. Это снимает все проблемы, связанные с перелетом…