Инга разложила мясо по сортам в эмалированные миски, поперчила, посолила, обильно смазала сладкой немецкой горчицей. Потом из кладовки достала набор для барбекю, который ей подарили сослуживцы в день рождения, но который до сих пор не покидал коробки, и разложила его содержимое на столе: невероятно острый с широким двадцатисантиметровым клинком нож из золингеровской стали, щипчики для мяса, огромная «умная» двузубая вилка, каждый зубец которой напоминал толстое сапожное шило. «Ум» нового прибора она тут же решила опробовать и по очереди воткнула вилку в каждый вид мяса. На маленьком дисплее в рукоятке появлялись надписи: «Свинина, 10°, сырое», «Баранина, 12°, сырое», «Говядина, 9°, сырое»…

Инга была в восторге: действительно умный прибор! Он точно покажет степень прожарки: появится надпись «средняя» — и можно снимать сочащееся розовым соком мясцо. А если Ганс любит без сока, надо дождаться надписи: «выше средней», — и никакой ошибки не будет!

Инга Шерер положила мясо в холодильник дожидаться своего часа, а набор вымыла и принялась насухо протирать белым, с красными полосками, полотенцем.

Замок черного хода, выходящего на задний двор дома, Хенрик открыл практически бесшумно, и все четверо вошли в тускло освещенный коридор, из которого крутая лестница вела в подвал, а вторая поднималась в мансарду. Здесь надели черные маски с круглыми прорезями для глаз и рта. Прислушавшись, гигант определил, что в кухне льется вода и раздается какое-то позвякивание. Ткнув железным пальцев в грудь Михе, который хотел идти дальше, он оставил его у двери, а сам осторожно двинулся вперед. Старые половицы поскрипывали под его тяжелым телом. Олесь и Юрок тихо шли следом.

Свернув налево и миновав дверь в гостиную, они подошли к просторной кухне-столовой, ярко освещенной галогеновыми светильниками. Возле мойки стояла высокая женщина с короткой стрижкой, в голубой, расписанной легким серебряным узором шелковой пижаме и босая. Она перетирала полотенцем кухонную утварь и что-то напевала.

— Молодец, хозяйственная! — похвалил Хенрик.

— Ой!

Вздрогнув, Инга повернулась и, увидев три фигуры в масках, остолбенела.

— Только в обморок не падай, — добродушно произнес Хенрик и шагнул вперед. — Побазарим, и все. Юрок, переведи…

— Не бойся, мы только поговорить хотим, — механически перевел тот. Он тоже находился в ступоре и был напуган не меньше, чем Инга. Как выяснилось через несколько секунд — даже больше.

— Давай я ее подержу на всякий случай! — нервным фальцетом выкрикнул Олесь и, опередив главаря, подскочил к хозяйке и схватил ее за руку.

И тут же с воплем боли и ужаса отскочил назад, а в правом подреберье у него торчала сорокасантиметровая «умная» вилка. На дисплее появилась надпись: «Печень, 37°, сырая», но ее никто не читал. Ни сам Олесь, ни его подельники не поняли, что произошло. Хенрик решил, что невзрачный хомяк напоролся сам, но виновата все равно эта сучка, и за свою вину она ответит полной мерой!

А хозяйка тем временем бросилась вперед, как будто хотела обнять и расцеловать дорогих гостей, чтобы загладить свою невольную небрежность. Но свой шикарный нож серии «Кулинар» положить на стол забыла, и блестящая высокоуглеродистая сталь, будто «шикнув», чтобы никто не шумел, рассекла Хенрику горло. Струя артериальной крови цвиркнула наружу, испачкав белый кафель, кухонную стенку и дощатый пол. Огромное тело, хрипя, опрокинулось назад, с грохотом ударившись головой о журнальный столик. Стеклянная крышка разлетелась вдребезги.