В две-три минуты десятого раздался звонок в дверь. На пороге стоял более высокий и крепкий мужчина, чем я представлял себе по голосу.

– Мистер Гроц?

– Чем я могу вам помочь? – спросил я, когда профессор Р. расположился в кресле напротив моего стола.

Он сказал, что у него есть сомнения, что я смогу ему помочь и что ему сможет помочь вообще хоть кто-то. Он начал рассказывать о себе. Ему был семьдесят один год, до пенсии он преподавал в крупной лондонской академической клинике. С профессиональной точки зрения дела у него шли хорошо, но он не мог понять почему. Он сказал мне, что из-за его манеры медленно и размеренно говорить люди часто принимали его за интеллектуала.

– Но я не очень-то умен.

Профессор Р. описал мне сорок четыре года жизни в браке с Изабель, которая работала семейным врачом. Он рассказал мне о своих детях – сначала у них родились две дочки, а потом два сына. Девочки теперь были замужем и уже воспитывали собственных детей, сыновья до сих пор ходили в холостяках, но достаточно успешно делали карьеру.

– Долгий это был путь, временами было очень трудно, но в действительности я никогда ни за кого из детей всерьез не беспокоился.

Он сделал паузу.

– Мы с Изабель как-то раз сходили к семейному психотерапевту, и эта женщина подумала, что мне будет полезно обратиться к вам. Она сказала, что вы поможете мне найти хорошего психотерапевта. Но я не знаю, что она рассказала вам обо мне.

Я передал ему слова семейного терапевта: по ее мнению, будет лучше, если он все расскажет мне сам.

Прежде чем я успел произнести еще хоть слово, профессор Р. вдруг добавил:

– А она сказала вам, что я гей?

История, по его словам, была простая: перед свадьбой с Изабель он, так сказать, упрятал свою сексуальность в чулан. А потом, два года назад, сразу после смерти отца, «вытащил обратно». Он поехал в Нью-Йорк повидаться с дочерью и ее семейством и в какой-то момент оказался в одной из саун Манхэттена.

– И там я впервые в жизни почувствовал себя самим собой.

Его связь со встреченным там мужчиной была недолгой, но с тех пор у него уже было два любовника.

– Я уже, сами понимаете, немолод, и поэтому мне пришлось познакомиться с «Виагрой». Но дело не только в сексе… Я просто знаю, что для меня все это очень важно.

– Вы хотите сказать, что до этого момента у вас никогда не было секса с мужчинами, – уточнил я.

– Именно так, – кивнул профессор Р. Он всю жизнь чувствовал сексуальное влечение к мужчинам. Он всегда знал, что он гей, и предполагал, что, поступив в университет, встретится там с мужчиной, и все решится само собой, но этого не случилось. – Там были отдельные смельчаки, не скрывавшие своей сексуальной ориентации, но я был не из таких.

Он подался вперед в своем кресле. Он сказал мне, что они с женой вместе учились в медицинском – «она и тогда была, и теперь остается моим самым лучшим другом», – а по окончании учебы сыграли свадьбу. Да, за прожитые вместе годы он несколько раз пытался поднять этот вопрос в разговорах с Изабель, но эти попытки ни к чему не привели.