Можно себе представить, как ревность жены и ее алкоголизм портили ему, любившему красивую жизнь и хорошие манеры, привычный для него быт. Однако в 1928 году и начале 1929-го он все еще надеялся исцелить Луизу. Оставляя за ней свободу выбора, он уговаривал ее обратиться к Фрейду: «Я знаю так же, как и ты, что тебе надо выздороветь усилием твоей собственной воли. Будет очень верно, если ты сама обратишься к Фрейду. Никто не поможет тебе, кроме тебя самой. Но может быть, тебе не надо ходить к нему? Я не знаю. Только ты и Фрейд можете это решить». Из этого письма ясно, что его собственный анализ у Фрейда к этому времени завершен, и Буллит удовлетворен им: «Я не буду иметь ничего общего с твоим анализом, как ты не имела ничего общего с моим… Летом он берет только двух пациентов, и тебе необыкновенно повезет, если он согласится взять еще и тебя… Я не могу тебе помочь найти твой младенческий опыт, и ты не можешь сделать это. Фрейд сможет тебе помочь, но все равно это будет твой собственный поиск, и твоя воля все сделает сама. Но я буду очень рад, если ты поговоришь с ним».

Она не ехала к Фрейду, а Буллит продолжал ее уговаривать, ставя в пример самого себя. Шестого апреля 1929 года Билл писал Луизе: «Наверно, всего за несколько дней с Фрейдом ты сможешь дойти до чего-то необычайно полезного. В конце концов, мне понадобились всего два дня, чтобы понять, что Эрнеста представляла для меня Джека [Рида], после чего я потерял все свое невротическое чувство к ней. Ты, возможно, так же быстро поймешь природу своего желания пить». Это признание дает нам возможность увидеть природу влечений молодого Буллита, которые вели его от одного неудачного брака к другому. Он пишет здесь жене и вдове друга о том, что они, вероятно, не раз обсуждали с ней до и после его короткого анализа: о своей идентификации с Джеком Ридом.

Не надо быть психоаналитиком, чтобы увидеть акты отождествления и замещения в женитьбе Буллита на вдове Рида; примерно так этот странный брак рассматривался и в консервативной Филадельфии, и в левом Нью-Йорке, и в разгульном американском Париже. Но, судя по письму Буллита, Фрейд сделал отсюда шаг вглубь: он увидел определяющее влияние Рида не только во втором, но и в первом браке Буллита. По Фрейду, Эрнеста тоже, как и Луиза, «представляла» для него Джека. Мы не знаем фактов, на которых основывался Фрейд в этой интерпретации; наверняка, Фрейд увидел в этом чувстве к старшему другу, радикальному единомышленнику и покойному сопернику аспекты и идеологические, и эротические. Мы знаем только, что Буллит согласился с этой идеей Фрейда; как мы видели, он даже утверждал, что фрейдовская интерпретация помогла ему освободиться от «невротического чувства» в отношении Эрнесты. Похоже, что влечение к холодной, аристократической красавице из родного города не прошло и после новой женитьбы на экзотической социалистке-феминистке; в самом деле, Фрейд обсуждал с Буллитом его «невротическое чувство» к Эрнесте в 1926-м, четыре года спустя после их развода. Об этом чувстве можно догадываться по портрету Эрнесты в «Это не сделано», где главный герой, тоже журналист и дипломат, хочет, но не может освободиться от безответной и навязчивой страсти к прекрасной, но холодной супруге. Действительно, эта интерпретация Фрейда свидетельствует о значимости отношений с Ридом для внутреннего мира Буллита. Рид был его кумиром, и Фрейд интерпретировал их отношения как гомоэротическое желание, первичное по отношению к обоим неудачным бракам Буллита.