Собравшись в Париже, мировую войну заканчивали люди, на которых лежала общая с противником ответственность за гибель миллионов соотечественников и обнищание цивилизованного мира. Трудом и кровью, не считаясь с жертвами, они почти добились победы над сильным врагом. Цели союзников были разными, как это бывает у друзей; но в данном случае, союзные державы не нашли времени или желания узнать о целях друг друга. Руководствуясь секретными соглашениями между собой, европейские союзники вели войну за колониальный передел мира. В Европе все воюющие стороны исходили из старой, но популярной в ХХ веке идеи недостаточности природных ресурсов, которые можно, полагали современники, обрести только в колониях. Для одних желаемые колонии были заморскими, в Азии и Африке; для других европейскими – в Украине, Польше, Турции, России. Война шла за те и другие. Экономический советник Британской делегации в Париже, молодой Джон Мейнард Кейнс считал, что «в отличие от других континентов, Европа не самодостаточна, она не может кормить саму себя». Он начинал замечательную книгу 1919 года, «Экономические последствия мира», с демонстрации того, что рост населения Северной Америки ликвидировал ее вековую роль как поставщика зерна в Старый Свет. В этой ситуации, рассуждал Кейнс, выживание Европы зависело от поставок зерна из России и Румынии в Германию и Австро-Венгрию. Они, однако, были прекращены войной и потом революцией в России. Теперь Европе грозил голод, считал Кейнс [29]. На деле ХХ век показал, что производство зерна зависит не от площади возделываемой земли, а от научных открытий и технического прогресса, и это же справедливо для многих ресурсов. В это же время в Мюнхене рассуждениям об истощении ресурсов и жизненной необходимости новых колоний предавался Гитлер.

Политэкономические теории, которыми руководствовались британские, французские и германские стратеги, восходили к меркантилизму XVIII века, подкрепленному новейшими изобретениями паспортов и виз, пограничной охраны и таможен, тарифов и сборов. Кейнс предлагал дополнить Лигу наций новым Союзом свободной торговли, который охватил бы всю Евразию; он исходил из того, что торговля без пошлин и тарифов выгодна всем, включая и большевиков. В этом была и задача американских прогрессистов во главе с Вильсоном и Хаусом. Америка была чужда европейскому империализму, потому что сама когда-то была колонией и до конца XIX века исправно служила поставщиком зерна, хлопка и других ресурсов на европейский рынок. К тому же администрация Вильсона не знала, а узнав, не признавала секретных соглашений между союзниками, которые двигали эту войну. Вильсон и Хаус верили в деколонизацию, отмену тарифов и свободу торговли, на основе которых все, включая и Германию, получили бы равный доступ к ресурсам бывших колоний. Во время переговоров в Париже американцы безуспешно пытались навязать эти идеи старой и корыстной Европе; но у той были свои методы, которые одержали верх.

Обладая тогда решающим влиянием и на внешнюю политику Вильсона, и на его кадровые решения, Хаус включил Буллита в американскую делегацию на Парижской мирной конференции. В обязанности Буллита входили ежедневные брифинги лидеров десяти союзных стран – участников Парижской конференции. С каждым из них он проводил по двадцать минут в день, рассказывая им о событиях на фронтах, донесениях разведок, реакциях прессы и других новостях. Немалое место в этих обзорах занимали тревожные сведения о забастовках, демонстрациях, восстаниях и других внутренних угрозах, которые приходили почти со всей Европы от Будапешта до Мюнхена.