— Ладно, прошу прощения, что побеспокоил вас, — сказал Ричер.
Но остался на месте. Он сидел спокойно и расслабленно, занимая почти всю виниловую скамейку, предназначенную для двоих. Вблизи девушка оказалась симпатичнее, чем когда он смотрел на нее с расстояния. Ее лицо украшала россыпь веснушек, и у нее был подвижный, выразительный рот.
— Кто вы? — спросила она.
— Обычный человек, — ответил Ричер.
— Какой?
— Судья в Диспейре назвал меня бродягой. Так что, полагаю, я именно такой человек.
— Работы нет?
— Уже давно.
— Меня они тоже назвали бродягой, — сообщила она.
У нее был необычный акцент. Она не из Бостона, и не из Нью-Йорка, и не из Чикаго, и не из Миннесоты, и не с Глубокого Юга. Возможно, приехала с юго-запада. Вероятно, из Аризоны.
— Думаю, в вашем случае они ошиблись, — заметил Ричер.
— Я не совсем понимаю, что означает это понятие.
— Оно произошло от французского слова «waucrant», — объяснил Ричер. — Обозначает человека, который путешествует с места на место без законных или видимых средств к существованию.
— Я учусь в колледже, — проговорила девушка.
— Значит, против вас выдвинуто несправедливое обвинение.
— Они просто не хотели, чтобы я там находилась.
— Где вы учитесь?
Она помолчала, потом посмотрела вправо и ответила:
— В Майами.
Ричер кивнул. Она не училась в Майами. Возможно, вообще не училась на Востоке. Скорее всего, где-то на западном побережье. Например, в Южной Калифорнии. Неопытные лжецы часто выбирают зеркальный образ, когда врут насчет географии.
— Какая у вас специальность? — поинтересовался он.
Она посмотрела прямо на него.
— История двадцатого века.
Скорее всего, так оно и было. Молодые люди, как правило, говорят правду касательно области, в которой разбираются, потому что они этим гордятся, и к тому же они боятся, что их поймают на вранье, если они назовут что-нибудь другое. Чаще всего это единственное, что у них есть. Издержки молодости.
— У меня такое ощущение, будто это было совсем недавно, — сказал Ричер. — Я не про историю.
— А про что?
— Про двадцатый век.
Девушка не ответила. Не поняла, что он имел в виду. Она, наверное, помнила максимум восемь или девять лет из прежнего столетия, причем видела их глазами ребенка. В его памяти осталось немного больше.
— Как вас зовут? — спросил он.
Она еще раз посмотрела вправо.
— Анна.
Ричер снова кивнул. Ее звали не Анна. Вероятно, это имя ее сестры. Или лучшей подруги. Может, кузины. Как правило, люди предпочитают держаться поближе к дому, когда придумывают фальшивые имена.
Девушка, которую звали не Анна, спросила:
— А вас тоже несправедливо обвинили в бродяжничестве?
Ричер покачал головой.
— Я самый настоящий бродяга.
— Зачем вы туда пошли?
— Мне понравилось название. А вас что туда понесло?
Она не ответила.
— В общем, там нет ничего интересного, — заявил Ричер.
— Вам много удалось увидеть?
— В основном когда я побывал там во второй раз.
— Вы вернулись?
Ричер кивнул.
— Я отлично рассмотрел город — с расстояния.
— И что?
— Все равно ничего особенного.
Девушка затихла. Ричер видел, что она обдумывает следующий вопрос. Пытается решить, как его задать. И задавать ли вообще. Она склонила голову набок и посмотрела ему за спину.