— И тут появилась выгода? — особист не только слушал внимательно, но и внимательно смотрел. Ни одно движение Алексея не ускользнуло от его взгляда.

— Да. Безусловно. Как вы и сказали, женщина — это хороший товар. К тому же не влепит сразу пулю в лоб своему спасителю. Пока я не дошел до конца истории… Виктор Петрович, а вам точно не пригодится новый снайпер? Я мог бы пользоваться СВУ не хуже, чем любой другой, и не только Вишневский нуждается в сторонниках.

Предложение не было принято. Довериться Алексею особист уже не мог, даже если бы вдруг захотел. Слишком много тот знает…

— Пока покажи, где винтовка. На станцию ты пришел со своим автоматом, Ульяна тоже ничего подобного у тебя в руках не видела.

— Пришлось разок воспользоваться новым оружием, я убрал автоматчика на крыше гаража, он единственный мог увидеть меня на выходе из подъезда. Если осматривали место происшествия, могли заметить там пулевое отверстие, которое «пятерка» не проделает. Труп, наверное, унесли, иначе об этом начали бы расспрашивать еще раньше. Так было дело?

— Именно так…

Последние слова. Последняя возможность. А Алексей все еще не решил, что ему делать. Особист был прав, разговор отвлекал и успокаивал бушующее внутри пламя. Даже холоднее стало.

— Стена высокая, кирпичная, за ней уже меня не было видно. И винтовку пришлось оставить там.

На это отвлекающее «там» возлагались большие надежды, но последовал всего лишь легкий поворот головы, а «кедр» по-прежнему целился в грудь, палец уверенно расположился на спусковом крючке, и недосягаемый для удара противник стоял в двух метрах. Алексей чуть ли не физически чувствовал отсчет последних секунд… Они уходили, как вода между пальцев, как сыплющийся песок, как неостановимое, чуть дерганое движение стрелки часов. Сейчас или никогда.

Тело, не рассуждающее, стремящееся выжить, оправдало надежды, остановило время, указывая в темный угол, увлекая за собой свет фонаря и внимание Виктора Петровича. А метко брошенный маленький камешек пробил окуляр противогаза, стекло разлетелось, выстрел заглушил вскрик, но особист нажимал на спуск, уже не целясь. Автомат дрогнул, рука, державшая его, инстинктивно рванулась к лицу, зажать рану, унять боль, закрыться от удара, хотя делать это было уже безнадежно поздно…

В распоряжении Алексея оказались считаные мгновения. Он не стал тратить время, уклоняясь от выстрела, пуля его все равно опередит. Она вошла в мерзлый асфальт немного в стороне, но он уже этого не видел. Пальцы мертвой хваткой сомкнулись на ремне автомата, соскользнувшего с локтя, противник утратил контроль лишь на секунду, но Алексею этого было достаточно. Не отвлекаясь на первоначальные планы с ножом, он просто оттолкнул ногой особиста, и автомат остался в руках. О ноже вспомнил сам Виктор Петрович и успел наполовину вытащить его, подавшись вперед, восстанавливая равновесие. Круг разбитого окуляра больше не скрывал горящий ненавистью взгляд, еще сыплющиеся внутрь на лицо и на ОЗК мелкие осколки стекла не мешали довести дело до конца и убить, пусть и не так, как было задумано. Его не остановил и ствол автомата, коснувшийся лба. Алексей, понимая, что не обладает достаточной силой, чтобы сдерживать мощное наступление, выстрелил.