Сами всегда знает, где сейчас проходит выставка или готовится флешмоб. Однажды вечером в Париж прибыл цирк из Монако. Мы сидели на крошечной террасе на крыше дешевого ресторана, где готовят лучший в Париже буйабес. Светящиеся гирлянды обвивали разномастные столики. Мы смотрели, как из фургонов выходят слон и тигры. В другой раз Сами объявил, что все должны надеть что-то синее, потом уговорил охрану, чтобы нас пропустили на закрытую выставку популярного молодого скульптора, – просто так, забавы ради. Пили бесплатное вино и громко обсуждали работы автора, строя из себя претенциозных снобов, пока нас не выставили за порог. Круг «вечерних друзей» Сами постоянно меняется. Кого там только нет: бармены, сотрудники театральных касс, мясники, пекари, актрисы, гитаристы. Короче говоря, те, у кого рабочий день нестандартный. Они освобождаются, когда все рестораны и бары уже закрыты. Им нужен человек, который знает, как отлично провести время в ночном Париже.

В первый вечер я, конечно, всего этого не знала. Но, несмотря на усталость, ощущала приятное волнение. Хотелось куда-то выбраться, пообщаться с людьми, которым неизвестна вся моя биография начиная с рождения и которые не станут снова и снова однообразно шутить про Долговязого Джона Сильвера. (Недавно я перестала ходить с тростью – все равно везде ее забывала.)

Долгий дневной сон и волна адреналина от дневных приключений придали мне энергии. В таком перевозбужденном состоянии не уснешь, даже если уляжешься в постель.

– Ну ладно, пойдем.

Я надела очень простое черное платье: Клэр увидела в интернет-магазине и посоветовала мне. По-моему, платье совершенно безликое, я предпочитаю что-нибудь поинтереснее, но Клэр заявила, что в Париже одеваются именно так. В результате я поворчала, дождалась распродажи и купила платье. Подол у него тяжелый, поэтому сидит довольно неплохо. А единственный плюс произошедшего со мной глупого несчастного случая в том, что теперь вешу меньше, чем за всю взрослую жизнь. Поэтому платье точно по фигуре. Даже не оттопыривается там, где не надо. Особенно слабое место у меня пониже спины, но после пары месяцев усердного труда в шоколадной лавке у меня вряд ли возникнут проблемы с лишним весом.

Сами вошел в мою комнату и оглядел меня с ног до головы.

– А краситься разве не будешь? – спросил он.

Я пожала плечами, потом взглянула на него. На веках Сами переливались блестками ярко-синие тени. Как ни странно, мужественности ему такая раскраска ничуть не убавила: только подчеркнула обаятельные темные глаза и придала вид опасного соблазнителя, от которого лучше держаться подальше.

– Ты трансвестит? – спросила я.

Вот что бывает, когда приходится разговаривать на другом языке. Ни на вежливость, ни на такт словарного запаса не хватает. Остается только блистать беспощадной прямотой.

– Нет. – Сами рассмеялся. – Просто люблю выглядеть красиво.

И посмотрел в зеркало, проверяя, добился ли нужного эффекта.

В первый раз слышу, чтобы мужчина рассуждал подобным образом. На Сами был облегающий черный костюм, на вид очень дорогой, новенькая белая рубашка, яркий бирюзовый галстук и такого же цвета платок в верхнем кармашке. И то и другое явно подобрано так, чтобы сочеталось с тенями.