Я зябко повела плечами: в маленький дворик солнце не проникает, и сегодня там слегка прохладно.

Мы с благодарностью взяли у Фредерика кофе. Я обеспокоенно покосилась на часы.

– Я вырос в Бейруте, – медленно произнес Лоран. – Отца отправили туда, потому что обстановка была неспокойная. Ждали беспорядков. Так и вышло.

– Сочувствую, – произнесла я.

– Вообще-то, Бейрут – очень красивый город, – сердито возразил Лоран. – Море, горнолыжные курорты, а какая там еда!

Я отвела взгляд. Пусть говорит Лоран, а я встревать не стану.

– В общем, в Бейрут отправили французские войска, и папу в том числе. Да, тяжелое было время…

Лоран умолк. Пришлось напомнить ему о моем присутствии:

– Значит, там Тьерри встретился с твоей матерью?

Лоран покачал головой:

– Представляешь, что ей пришлось пережить, когда ее семья узнала, что она ждет ребенка от французского солдата?

– Даже представить не могу.

– Ее выгнали из дома. Бабушка тайком убегала посреди ночи – тихо, чтобы никто не заметил, понимаешь? – и носила нам еду.

– Выходит, они с Тьерри не…

– Нет, не поженились, – покачал головой Лоран. – У папы были другие планы. Он даже рассказал маме про Клэр.

Я нервно закусила губу. Чуткостью Тьерри не блещет, но такое даже для него чересчур.

– А после твоего рождения?..

– Папа посылал нам деньги, – признал Лоран. – А когда мне было семь лет, мы ненадолго ездили к нему в Париж. К тому времени папа уже познакомился с Элис.

– Ну и как она вас встретила?

Лоран фыркнул:

– Моя мама намного красивее. Элис с самого начала приревновала. А меня она и вовсе старалась не замечать. Делала вид, будто я маленький беспризорник, которого пустили в дом из милости.

– А почему у них с Тьерри нет детей?

– Наверное, потому, что она ведьма. – Лоран пожал плечами.

– На самом деле Элис не так уж и плоха, – возразила я.

Чем дальше, тем больше я понимала, как тяжело Элис строить отношения с твердолобым упрямцем, зацикленным исключительно на собственной персоне.

– Тебе здесь понравилось? – спросила я.

– В Париже? Конечно. Пришел в полный восторг, – ответил Лоран. – Так чисто, прохладно, и воздух свежий! Огромные дома, улицы… Мама ходила без платка, а на нее никто даже не обернулся! В Париже она снова обрела свободу. Не то что в Дайехе: там все знали про ее «позор».

– Сильная женщина, – произнесла я.

– Еще какая. – Лоран резко кивнул. – Никто ей не помогал меня растить, но она и одна отлично справилась.

– Вам, наверное, не хотелось уезжать из Парижа?

– Пришлось. Мама папе не жена. Не могла же она просто взять и остаться. Конечно, в Бейруте проблем хватало, но дом есть дом. Да и от бабушки мама уезжать не хотела.

– А как вы ладили с Тьерри?

– Отлично – когда он был в настроении со мной общаться. Если находишься в центре его внимания, такое чувство, что для него нет человека важнее тебя. Папа водил меня на работу, все показывал, рассказывал, и мне было интересно. Очень.

Я кивнула.

– Папе нравилось, что я им восхищался. Некоторое время он позабавился с новой игрушкой, а потом мы уехали обратно – и папа опять про нас забыл.

– Тьерри письма писать не мастер, – подтвердила я.