– Наконец-то! А где валькирия?

– Броню кует.

– Давай быстренько репетировать! Скорее! Скорее! Время! Пару репетиций, и вперед, на запись!

– Не пару, а сколько надо. Не будем халтурить.

– Ну это я так…по готовности пойдем на запись. Давай, пошли в студию. Пару мелодий мы уже записали, ты их прослушай, потом скажешь – что не так и как ты это видишь. Если нормально – будем дальше писать. Потом на мелодию наложим твой голос – это уже в последнюю очередь.

– Хмм…я почему-то думал, что будут записывать все сразу…я пою, они играют – сознался я в своей темноте.

– Нет! – коротко ответил Богословский – Давай, надевай вот эти наушники и слушай. Давай!

Первой была «Там за туманами». (Прости меня, Расторгуев! Прости, Матвиенко! Ребята, вы еще лучше напишете!) Эта «минусовка» была практически один в один с той, что я слышал в своем мире.

Вторая – «Ты неси меня река». Вроде бы и простая песня, но…

– Тут многоголосие. Вернее – я пою, а на моем фоне мужчина эхом повторяет. Потому когда будем записывать – мне нужен кто-то из мужчин, понимающий музыку. Бэк-вокалист. Кстати, а ты не согласишься подпеть?

Богословский поднял брови, усмехнулся:

– А почему бы и нет? Уж в ритм точно попаду. А так, по самой музыке есть вопросы?

– Нет. Ты – гений! Я это всегда знал!

– Так уж и всегда! – хохотнул Богословский – Ладно, пойдем, послушаем как сыграют остальное – и на запись.

В этот день мы записали еще три минусовки, что в общем-то очень неплохо. Просто космическая скорость, если забыть, что Богословский и музыканты из собранной им группы отрабатывали эту музыку уже дня три. Это были настоящие профессионалы, виртуозно владеющие своими музыкальными инструментами, как сказал Богословский – если и не лучшие из лучших, то лучшие из тех, до кого он смог дотянуться. Их буквально выдрали из различных музыкальных ансамблей и групп со всей страны и заставили работать на нас. Такими темпами через несколько дней мы перейдем уже и к записи моего голоса…если его можно так назвать – «голос». Кстати, я не певец, это точно, но пою не хуже Расторгуева, и по тембру голос у меня похож, только чуть пониже, чем у него.

Домой поехали уже вечером, в семь часов. Студия после шести вечера работать не желала – не война, чтобы тут ночевать! Звукооператор, технические сотрудники – они все желают приезжать домой в нормальное время, желают ужинать перед телевизором и обсуждать с женой учебу детей и последние новости из программ телевизора. В общем – желают вести нормальную человеческую жизнь. Это я, буржуй, работаю столько, на сколько у меня хватает сил. Или Богословский, который просто дикий фанатик и готов сидеть за пианино сутками напролет – с красными сумасшедшими глазами, растрепанный и безумный. Гении – они все не от мира сего, но этот был совсем уж чудак.

Впрочем – почему «был»? Он и есть. Это ТАМ он был. И увы, в 2018 году его уже не было. Интересный человек, и на самом деле – гений.

Настя приехала уже домой, вечером – как всегда спокойная и бесстрастная. И только в глазах ее металась ярость. Оказывается хитрый Ароныч держал ее до самого вечера, снимая мерки, тут же молниеносно кроя ткань, сшивая на живую нитку и примеривая. И мотивировал задержание тем, что я распорядился – находиться ей в мастерской столько, сколько понадобится для дела.