Филип, жестоко смеясь, грубо рванул ее бурнус, не потрудившись развязать пояс, обжигая нежную кожу страстными поцелуями, заглушая крики боли от его безжалостного вторжения. Но Кристина уже потеряла голову, лишилась рассудка, и ее тело приняло его, бездумно, бурно, как дикое животное, и боль превратилась в бешеные волны наслаждения.

– Прости, Тина, - прошептал он позже. - Но меня не перестает удивлять, до чего ты можешь дойти в попытках избежать моих объятий! Признай, ты жаждешь этого так же сильно, как и я!

– Не правда! - вскрикнула девушка, столкнув с себя Филипа. И вбежав в спальню, бросилась на кровать и зарыдала. Почувствовав, что кровать прогнулась под тяжестью Филипа, Кристина повернулась к нему, хотя не могла ничего разглядеть в темноте:

– Филип, я хочу домой, к брату, - молила она между всхлипами.

– Нет, - резко ответил он. - И я не желаю больше об этом слышать.

Кристина долго плакала в подушку, но Филип оставался равнодушным к ее слезам, и в конце концов оба заснули.

Быстро прошел месяц, за ним другой. Хотя стояла зима, дни были теплыми, дули легкие восточные ветры, зато ночи оказались чрезвычайно холодными. Кристина злилась из-за того, что не может обойтись без тепла тела Филипа во время этих долгих ледяных ночей. Каждое утро, проснувшись, она обнаруживала, что прижимается к нему или он сжимает ее в объятиях.

Погода стала врагом Кристины, потому что такая близость неизменно возбуждала в Филипе желание.

Филип наслаждался их утренними любовными играми, поскольку теперь ему не надо было гоняться за Кристиной по всему шатру и терпеть ее постоянное сопротивление. По утрам он просто прижимал сонную девушку к постели, прежде чем она успевала опомниться и понять, что происходит. Тогда он не торопясь осыпал ее чувственными ласками и был вынужден выслушивать лишь довольно неубедительные протесты, прежде чем Кристина, забыв обо всем, страстно отдавалась ему.

Филип целые дни проводил на охоте, и поскольку был метким стрелком, часто привозил своему племени свежее мясо.

Кристина тоже находила себе занятия, хотя жизнь текла довольно однообразно. По утрам она сидела в шатре за шитьем или книгой. Эмина часто навещала новую подругу. Кристина любила детей и с удовольствием играла с сыновьями Эмины, особенно с младшим. Наблюдая за малышами, Кристина иногда гадала, что произойдет, если окажется, что она беременна. Конечно, ей очень хотелось бы иметь ребенка, но…, но только не от Филипа. Слишком сильна была ее ненависть к похитителю.

А что сделал бы в этом случае Филип? Отослал бы ее к брату, когда она стала бы толстой и неуклюжей и не смогла больше ублажать его? Он сказал, что привез ее сюда не для того, чтобы она рожала детей. Но что, если она родит ему сына? Он отнимет его? Отправит ее в Англию без ребенка?

Все эти вопросы, однако, казались бессмысленными, и она недолго мучилась ими.

Каждый день, после дневной трапезы, Кристина навещала Ясира Альхамара. Здоровье старика заметно улучшилось. Он стал дольше бодрствовать и подолгу беседовал с Кристиной. Главной темой разговоров был, конечно, Филип. Как только старик начинал говорить о сыне, ему не было удержу. Он рассказывал о детстве Филипа, прошедшем в пустыне, о том, как учил сына ходить и говорить.