— Она жила в моей квартире, — сказал Прохор. — Я сейчас приеду.

Он решительно оборвал вызов и сунул телефон в карман.

— Что-то случилось? — Лада ласково улыбалась.

— У меня умерла родственница, — ничего лучшего Прохор сказать не догадался.

— Какая родственница?

Жена перестала улыбаться, сочувствовала.

— Бывшая жена, — пришлось ему признаться.

— Что?! — Лицо у Лады вытянулось, она даже отшатнулась от Прохора.

— Мы разошлись десять лет назад, — с тоской объяснил он.

— Почему ты мне ничего о ней не говорил?!

— Потому что она ничего для меня не значила! Послушай, мне надо ехать.

— Сколько еще жен у тебя было?

— Нисколько! У меня одна жена, ты! Лада, кончай, мне правда надо ехать.

— Куда?

— Алиса жила в моей квартире. Там сейчас полиция, мне надо туда поехать.

— Почему она жила в твоей квартире? Если вы сто лет назад развелись?

— Так получилось. Я уже тогда нормально зарабатывал. Я снял себе квартиру, а Алиса осталась в квартире моей тетки. Квартира слова доброго не стоит и находится на краю Москвы, я бы и без Алисы не стал там жить. Послушай, я тебе вечером все объясню.

— Ты ее любил?

— Нет! Я люблю тебя, и ты прекрасно это знаешь!

— Прохор, почему ты мне раньше о ней не говорил?

— Потому что я старался о ней не думать.

Это было правдой. Он старался поменьше вспоминать об Алисе, потому что чувствовал себя негодяем, бросившим беззащитного ребенка.

— Она была… чудаковатая.

— В каком смысле?

— В прямом! Она была с большим приветом. Ладочка, прошу тебя, хоть ты будь нормальной! — взмолился он.

— Отчего она умерла? — вздохнув, спросила Лада.

— Еще не знаю. — Он прижал ее к себе, уткнулся носом в волосы.

Он всегда предчувствовал, что все так и кончится.

Именно так. Глупенькая наивная Алиса без него погибнет.

По бывшей теткиной квартире ходили хмурые люди.

Прохор прилежно отвечал на вопросы и не чувствовал ничего, кроме желания поскорее от всего этого отделаться.

Они разошлись очень давно и почти не общались…

Он ничего не знает о ее личной жизни…

В последний раз он видел ее в пятницу. Алисе пришел штраф, а она была уверена, что не превышала скорость. Он посоветовал ей штраф оплатить. Они виделись не дольше пяти минут…

Да, пожалуй, их отношения можно охарактеризовать как дружеские…

Когда они жили вместе, у Алисы была жива мать. Отец умер незадолго до того, как Прохор познакомился с Алисой. Наверное, мать жива и сейчас, о смерти матери Алиса ему сказала бы. О других близких родственниках он не знает…

На самом деле полиция мучила его недолго, а показалось, что вечность.

Сев наконец в машину, он почувствовал, что у него болит голова. Так сильно, что он немного посидел с закрытыми глазами перед тем, как положить руки на руль. Мелькнула мысль вызвать такси, но тогда придется ехать сюда за машиной, а этого Прохору совсем не хотелось, и он, сделав над собой усилие, поехал.

Лада была дома. Выбежала в прихожую, прижалась к нему. Прохор чмокнул ее в лоб и отодвинул. Ему нужно было под душ. Хотелось смыть с себя все неприятное, чужое и жуткое, что витало в маленькой хрущевской квартирке.

— Дай мне аспирину, — попросил он, стягивая с себя футболку. — Голова болит.