— Да. Я пытаюсь отследить эти деньги.

Прохор помолчал и опять поднялся.

— Подождите!

Снова садиться Прохор не стал, оперся рукой о стол.

— Вадим просил секретаршу купить билет на поезд для его жены. Поезд отправлялся утром третьего июля. В тот день, когда его убили. Обычно, отправляя жену с детьми, Вадим выкупал все купе, а на этот раз просил заказать только один билет.

— То есть жены не было в Москве, когда его убили?

— Насколько я понял, она никуда не поехала. Она была в Москве вместе с няней и детьми.

— Передумала ехать?

Виталий пожал плечами.

— Это вызывает у вас подозрения? — не понимал Прохор.

— Нет. Это ничего у меня не вызывает. Просто это факт, который я не могу объяснить.

— Понятно.

В дверь сунулся мрачного вида мужик, увидел Прохора, исчез.

Прохор наконец вышел из кабинета.

Утренняя прохлада уже сменилась жарой. Хотелось пить. Он заметил киоск, едва отъехав от офиса Виталия, остановил машину, купил бутылку воды.

Лист с распечатанной фотографией женщины в подъезде остался в кабинете Виталия. Прохор достал телефон, посмотрел на электронную версию снимка, увеличил изображение. Верхняя часть лица была скрыта волосами и темными очками. Виден был только кончик носа, губы, подбородок.

Ну и фигура, конечно. Женщина была тонкой и довольно стройной.

«У моей снохи внешность фотомодели…»

Прохор убрал фотографию с экрана и набрал мать Вадима Садовникова.

— Появились новости? — сразу поинтересовалась Елена Викторовна.

— Появились, — вздохнул Прохор. — На снимке в подъезде не Алиса.

— А кто? — не поняла собеседница.

— Понятия не имею.

— Подожди, но ты же сказал, что это Алиса!

— Я ошибся.

— Ты не узнал собственную жену! — поразилась она.

— Алиса мне не жена!

— Прости.

— Не узнал. Фигура, волосы, все как у Алисы.

— А кто узнал?

— Ее гражданский муж.

— Понятно.

— Елена Викторовна, скиньте мне, пожалуйста, фотку вашей невестки.

— Зачем? — насторожилась женщина.

— Буду теперь всех дам примерять к этой фотографии.

— Хватит дурить, Прохор! — зло оборвала она.

— Почему дурить? — удивился он.

— Хватит, Прохор! — отрезала она. — Ты меня утомил своей навязчивостью!

В трубке щелкнуло. Он озадаченно повертел ее в руках.

Слово «навязчивость» не столько обидело, сколько удивило.

Прохор допил воду, поискал глазами урну. Не нашел, бросил пустую бутылку на соседнее сиденье и тронул машину.

Денис проспал. Быстро проглотил поданный Катей завтрак, наспех поцеловал ее и бегом спустился по лестнице. Около машины поднял голову — Катя смотрела на него в окно. Он помахал рукой, она помахала в ответ.

Он больше не вспоминал об убийствах. Почти не вспоминал.

Суетиться и расспрашивать кого-то было глупо и незачем. Если кто-нибудь расскажет ему, почему погибли Катин хозяин и Алиса, будет отлично. Если не расскажет — тоже ничего страшного. Ему хорошо с Катей, ей с ним, а все остальное — чужие проблемы.

Хуже было со смертью Даши. Как будто смерть полузнакомой девушки каким-то странным образом касалась его лично, а он был не в состоянии уловить это касание.

Впрочем, Денис и о Даше почти не вспоминал. Сначала хотел опять позвонить Прохору или его жене, узнать новости, но так и не собрался.