Рита решила, что ее опыт сможет победить самонадеянность. Как оказалось, все вышло именно так, и Рита какое-то время чувствовала себя победительницей. Моральная же сторона дела ее не волновала.

Рита с надеждой смотрела мне в глаза, словно ища сочувствия и понимания. Я лишь пожала плечами.

– Я вообще-то тоже живу одна, – хмыкнула я. – Но по этой причине не убиваю направо-налево молодых девушек, чтобы иметь больше шансов выйти замуж!

– Я не убивала! – с жаром вскричала Рита, прижимая руки к груди. – Да, я ненавидела Жанну и очень хотела, чтобы ее выгнали, но я не хотела ее смерти! И пусть мне ее не жаль, я не чувствую сожаления – в этом мое прегрешение. Но не в убийстве! И вы… Если бы вы знали Жанну, вы бы поняли меня! Она была мерзкая. Вы знаете, что такое – находиться в постоянном напряжении? О, поверьте, Жанна мастерски умела ловить своих жертв! Ей бы психологом быть! Она каким-то образом увидела свою карточку. Ей даже и не надо было сравнивать подписи. Все свои проступки она знала и так, так что такого количества замечаний у нее просто не могло быть. Но Жанна не побежала жаловаться начальству, она поступила гораздо хуже. Она буквально принялась сживать меня со свету! И моя жизнь стала ужасной!

Рита закрыла лицо руками и разревелась, глухо всхлипывая. Плечи ее тряслись, весь накопленный негатив – страх, стыд, ненависть – сейчас выплескивался из нее. Я молча подошла к столу и, взяв прозрачный графин, налила Рите воды. Она машинально приняла стакан, сделала несколько глотков, причем губы ее дрожали, затем снова разрыдалась. Я решила не мешать ей.

Через некоторое время Рита немного успокоилась, вытерла слезы и уже более твердо произнесла:

– Одним словом, я не жалею о ее смерти. Она принесла мне облегчение и освобождение. Но не я виновата в ее гибели. А что касается Светы, то ее мне вообще незачем было убивать! Я ее почти и не знала.

Я молчала, только постукивая уже ненужным куском картона по столу. Поведение Риты выглядело очень искренним. Актриса из нее никакая, в этом я уже успела убедиться при нашей первой встрече. Рита Костромина явно относилась к числу людей, которые не умеют скрывать своих чувств и симпатий: у них все на лице написано. Поэтому я легко могла понять, когда она пытается слукавить. Сейчас было непохоже, что Рита кривит душой. Она и впрямь ненавидела Жанну Стрельцову, но не настолько, чтобы пойти на ее убийство, а потом еще и отравить Светлану Малаеву, к которой у нее не могло быть личной неприязни. И хотя окончательно сбрасывать ее кандидатуру со счетов не стоило, все же сейчас, пожалуй, правильнее было переключиться на отработку других версий. Но непременно побеседовать с господином Навицким.

– Ну что ж, Рита, – нарушила я молчание. – Если вы не виноваты, то, может быть, у вас есть соображения насчет того, кто это мог сделать? Может быть, вы что-нибудь заметили накануне? Например, около учебного кабинета, где вас видела Марина Гречишина?

– Я в этот день задержалась на работе дольше обычного, – после некоторой паузы серьезно сказала Рита. – Вечером здесь обычно тихо, но тогда мне показалось, что кто-то ходит в том крыле, – она рукой указала в сторону той самой комнаты, где проводились практические занятия и где Жанна встретила свою смерть. – Я вышла в коридор и заметила, как в самом конце его мелькнул чей-то зеленый костюм. Я тогда и значения никакого этому не придала. У нас все здесь ходят в медицинских костюмах – зеленых или синих, и в белых тоже… Вот если бы человек был одет в уличную одежду, то тогда я, может быть, и запомнила, а так… Потом я заглянула во все комнаты. Нигде, конечно, никого не было.