— Кое-кто — это Гулливерша? — полуутвердительно заявила Ольга.

— Ее адрес мне, по счастью, известен. Я завозила ее домой по пути из Горелова в Москву. Машина стояла у ее подъезда. Она еще сказала, что квартира у нее на втором этаже, прямо. Знаешь, такой прикол для таксистов? Подъезжая к дому, назвать этаж и квартиру?

Однако Ларисы на месте не оказалось. Мила все жала и жала на кнопку звонка, однако в квартире ничто не стукнуло, не звякнуло. Трезор проявлял признаки собачьего беспокойства, как будто бы чувствовал, что Мила собирается от него избавиться. То и дело вставал на задние лапы и царапал ее подол.

— Вы к Ларочке? — спросила Милу старуха, медленно поднимавшаяся по лестнице с сумкой в руке. — Ее дома нет.

— Откуда вы знаете? — сварливо спросила та.

— Сама видала! — так же сварливо ответила старуха. — Видала, как ейный хахаль на машине подкатил. Ларка вышла из подъезда вся такая из себя! И синяя лиса у ней вокруг шеи! Сели в машину — да и фьють! С ветерком укатили.

— А ейный хахаль, — с живым интересом спросила Мила, — как он выглядит?

— Красивый! — поделилась старуха. — Высокай, волосы у яво темные, и улыбается вот так! — Старуха раздвинула рот, выставив на обозрение все свои пластмассовые зубы.

Да-да, Мила отлично знала, что Орехов, когда собирался кого-нибудь обаять, улыбался так широко, словно хотел показать душу.

— А машина у него какая была?

Мила рассчитывала, что старуха скажет: большая, серая. Но она, пожевав губами, внезапно выдала:

— «Ауди». Прошлогодняя, пожалуй.

— А… — проскрипела Мила, не найдясь, что ответить.

Старуха, которая почерпнула информацию от двух подростков, обсуждавших возле подъезда достоинства автомобиля Орехова, посмотрела на нее с чувством превосходства.

— Может, вы еще знаете, куда они поехали? — наконец выдавила из себя Мила.

— Может, и знаю, — старуху просто распирало чувство собственной значимости. — Поехали они в Широково, улица Стрельникова, дом пятнадцать «бэ».

— Нет слов, — сказала Мила, обалдело глядя на бабушку.

Той надоело изображать из себя провидицу и она, понизив голос, пояснила:

— На лавке я сидела после булошной. Пришла из булошной с батоном, да устала, села передохнуть. Лифт-то, вишь, не работает. А тут и хахаль Ларкин подкатил. Ларка в лисе вышла, и уехали оне. А минут через десять-пятнадцать подъезжает такси. Выскакавает оттудати мужичок, весь розовый, как десны у младенца, — и в подъезд. Пары минут не прошло — он обратно. И сразу ко мне. «Не знаете ли, говорит, бабушка, куда Ларочка подевалась?» Ну, я ему сказала, что, мол, так и так, уехала в машине с человеком. Он мне: «Спасибо!» — и к своему такси. Дверцу открыл и кричит: «Гони, мол, шеф, прямо!» А тот просит: «Адрес толком скажи». Мужичок и сказал. Надо, мол, мне в Широково. Улица Стрельникова, дом пятнадцать «бэ»". Вот.

— Бабушка, дорогая, — расчувствовалась Мила. — Если бы вы знали, как вы меня выручили!

— А тебе-то Ларка на что? — с любопытством спросила та.

— Она собаку потеряла, хочу ей вернуть. Страдает без нее собака, плачет человеческими слезами.

— Я у ней эту собаку не видала, — покачала головой бабулька. — Это не ее.