И снова появилась девушка. Но это была не Дорис, а, по всей видимости, уже настоящая горничная.

Девушка не отличалась красотой, так что флиртовать с ней вовсе не хотелось. «Может, это и к лучшему, – подумал Эхс. – Не о девушках надо сейчас думать, а о том, как найти помощь для копуш».

– Кушать подано, – произнесла горничная.

Эхс пошел следом за ней и оказался в уютной комнате, где на столе были расставлены фрукты и пирожные.

После еды горничная причесала его и провела в какой-то зал, где царили тишина и полумрак. Эхс гадал, что сейчас последует: «Может, и эта девица полезет по какой-нибудь лесенке вверх?», – но нет, она просто указала ему на кресло и шепнула:

– Садитесь. Пьеса сейчас начнется.

Эхс приготовился смотреть и слушать, причем как можно внимательнее. Ведь потом ему придется высказать свое мнение об увиденном. А вдруг пьеса ему не понравится? Тогда разгневанные прокляторы просто выставят его за дверь. Нет, пьеса должна ему понравиться во что бы то ни стало!

Зазвучала увертюра. Голоса множества инструментов – скрипок, труб, литавр, слились, образовав единый стройный хор. Эхс не очень разбирался в музыке, но теперь он понял, что раньше хорошей музыки просто не слышал. Эта мелодия его чрезвычайно впечатлила и придала бодрости.

Сцена была прикрыта огромным, свисающим с потолка занавесом, но вот внизу его появилась полоска света, а потом занавес начал подниматься, подниматься… Эхс подался вперед, захваченный тем, что будет дальше, а увертюра, все еще звучавшая, обещала много захватывающих событий…

Какой-то замок, ворота, ров, во рву чудовищный страж.

И тут Эхс понял, что перед ним на сцене – замок Ругна!

Юноша, примерно возраста Эхса, вышел на середину сцены. Одет он был просто, но на голове его посверкивала корона.

– Как поживаешь, ров? Ровное чудовище жалуется, что ему тяжко стало нести службу в твоих пределах, настолько ты обмелел, – звонким голосом произнес юный актер, обращаясь ко рву, нарисованному, но так достоверно, что Эхс сначала и не понял, что ров не настоящий.

– Увы, я сохну по своей возлюбленной, сэр, – пожаловался ров.

Эхс засмеялся: шутка ему понравилась. Да ведь этот мальчишка на сцене.., это же король Дор! Ведь только Дор умеет разговаривать с неодушевленными. Это действительно крупный магический талант, открывший перед Дором путь к королевскому трону. В жизни Дор уже взрослый мужчина, а на сцене, гляди, совсем юнец!

И тут на сцену вышла актриса, тоже очень юная, хорошенькая, с ярко-зелеными волосами, одетая весьма и весьма игриво.

В музыкальном сопровождении тут же послышалось что-то бодрое и вместе с тем ироничное.

– Приветствую тебя, Дор! – воскликнула девица. Слова она выговаривала очень четко и разборчиво, как никто никогда не говорит в жизни.

– Привет, Айрин, – ответил Дор заунывным голосом.

«Вот, – понял Эхс, – еще одна особенность театра: люди на сцене не скрывают, а наоборот, всячески подчеркивают свои чувства».

– Пойдем куда-нибудь, где нам никто не помешает целоваться, – предложила Айрин, а музыка зазвучала как-то щекотливо.

– Не могу, у меня нет времени, – ответил Дор. – Я должен переговорить еще с несколькими неодушевленными.