«Полиция допрашивает подозреваемого», — удовлетворенно сообщали газеты, и это развлекало моих компаньонов.

Розмари читала мне эти статейки, улыбалась и уходила по своим делам, а мне оставалось лишь скрипеть зубами от бессильной любви и ненависти. Она сияла: лицо оживленное, волосы как облако, каждый раз новое платье — тонкий флер с цветочными узорами, шелковый шифон, белый лен с бордюром из роз, экзотично до непристойности для тех суровых послевоенных лет. Розмари казалась воплощением чистоты, а ее власть надо мной была безгранична. Стоило ей коснуться холодными пальцами моей шеи, и я таял от желания. Удивительно, что в лихорадке, в бреду и смятении я не проговорился о своем мятеже. Или все-таки проговорился, а мои стражи никогда не упоминали об этом? Скорей всего, так. Значит, в те дни и кровавые ночи мы действительно были как братья.

Я уже поправлялся, когда Розмари объявила, что вышла замуж. Я сидел у окна, выходящего на пустырь позади здания, и читал, но отложил книгу, едва она вошла, откинул одеяло и поднялся, приветствуя ее. Джава стоял в дверях, прислонившись к косяку. В тот день Розмари была прелестна, ее волосы ниспадали на оливково-зеленое платье, глаза сияли юностью и энергией.

— Дэнни, поздравь меня! — Слегка задыхаясь от ветра, она порывисто протянула ко мне руки. — Я вышла замуж!

Я замер в противоестественном спокойствии. За левым ухом билась жилка, отсчитывая ритм моего кровотока.

— За кого?

Мне удалось выговорить это, не заикаясь.

Розмари нахмурилась.

— Конечно за Роберта. За кого еще я могла выйти?

Роберт. Пока я валялся здесь, ни разу не вспомнил о нем. Новость не стала сюрпризом — в душе я давно смирился с потерей Роберта. Теперь все подтвердилось, и чувство вины (вины и зависти, да) тяжко навалилось на меня. Пришлось сесть в кресло, чтобы не упасть.

— Ну, Дэнни, говори. — В голосе Розмари послышалось раздражение. — Ты же сердишься?

Не без усилия я произнес:

— Конечно нет. Я рад. Просто мне нездоровится.

— Бедный Дэниел. — Она наклонилась, обхватила ладонями мое лицо. От ее кожи веяло нежным ароматом лаванды. — Так лучше?

Я кивнул, не доверяя словам.

— А Роберт? Он… он тоже станет…

Она чарующе рассмеялась.

— Ох, Дэнни! Какой ты милый. Из-за этого ты сердишься? Ты решил, он станет одним из нас? О нет. Я никогда не смешиваю дело с удовольствием. — Она легонько поцеловала меня в щеку. Поцелуй был как мелкий укус. — Он — ничто. Защита.

— Не понимаю.

Розмари вздохнула.

— Роберт любит меня. Любит до безумия. Он мужчина, ему нужно кого-то защищать. В этом его счастье, так он чувствует себя сильным. Не каждый человек получает шанс умереть за того, кого любит, Дэнни, но Роберту повезло. Ему не хватит сил, чтобы принять реальность, как она есть, но я подарю ему мечту.

На лице у меня, должно быть, отразилась тревога. Розмари улыбнулась, коснулась моей руки и одарила меня быстрым невинным поцелуем.

— Не беспокойся, Дэнни. Он счастлив.

— Но зачем?.. — почти простонал я.

Розмари присела на подлокотник кресла и погладила мое лицо кончиками пальцев.

— Ты думал, нам легко? — спросила она. — Быть избранным трудно. Мы отделены от толпы. Скот чует нас, завидует и боится. Он — наша добыча, так повелось, и он знает это. Вот почему нам нужен защитник. Тот, кто будет лгать для нас, прикрывать нас и умрет за нас, если потребуется. Думаешь, охота закончилась? Полицейские глупы, но однажды кто-то из них может подобраться слишком близко. Они работают медленно и упорно, и в конце концов случай приведет их к нашим дверям. Ведь мы должны питаться. Мы можем путешествовать, прятаться, но однажды нас настигнут. И когда этот миг придет, когда ищейки будут близко, придется отдать им кого-нибудь в жертву. Вместо нас.