"И что это за хрень опять со мной неведомая происходит?" - прислушиваюсь к своим новым ощущениям.

Тормози Медведь, ты ж мужик, а не бабушка. Чувство удовлетворения с тобой должно случаться не при виде пончика между ее нежных губ, а при виде между её нежных губ совсем другого прибора.

В глаза бьёт свет фар со встречки, сбивая меня с будоражащей мысли. Тачку бросает по скользкой дороге на мою полосу, и я резко бью по тормозам, уводят свою в сторону. Маша испуганно вскрикивает. На вираже, краем глаза вижу в зеркало заднего вида фейерверк из политых цветной и еще не застывшей глазурью пончиков.

Избежав аварии выруливаю на полупустую дорогу.

Сердце колотится... Медленно еду дальше. Пончики...

- Маша!...

- М? - тоненько.

- Мои сиденья девственно чисты, правда?

- Ваши глазированные сиденья?

- Маша!! - рычу я.

- Увы. Девственно чиста теперь здесь только я.

- Я тебя выпорю!

- За что?!...

- Было бы за что...

Тихо матерюсь, вспоминая недобрым словом своих пацанов, которым приспичило задержать эту ходячую катастрофу. Так бы жил и горя не знал. А тут...

- Михаил, тут последний пончик в коробочке остался, будете?

- Доедай... и там, в коробочке с конфетами - медалька.

- Да, нашла...

- Смело надевай!

- А?

- Первое место, Маш. За организацию мне проблем в уходящем году.

- О, ну наконец-то! - дружным энтузиазмом встречают меня опера.

Дежурка маленькая, оперов семеро. Помещение для нас непривычное, и все сталкиваются, несогласованно двигаясь в неосвоенном еще пространстве.

- А то мы уже помясистее начали жертву выбирать! - изрекает маленький лысый Крольков. - Айдарова, например.

- Айдарова нельзя, он еще винду не установил, - бросаю взгляд на экран, на котором висит окошко с загрузкой. - Установит, замаринуем.

- Не, Медведь, теперь самый мясистый - ты.

- Меня нельзя. У меня сегодня благотворительный экшен с Машенькой. Надо кого-то менее социально ответственного.

Ставлю стопку коробок с едой на стол.  Все с любопытством заглядывают ко мне за спину.

- Кролькова, например. Всё равно бесполезный. Три дела - все висяки.

 - А его ж с академии досрочно освободили за примерное поведение, - ржут опера.  

- О, растеряша наша вернулась! - удивлённо смотрит на Марью Айдаров. - Опять потеряла что-то?

- Нет, в этот раз она сама потерялась. Пацаны с Октябрьского нашли - вернули мне лично в руки.

- Серьёзно?!

- Серьёзно, серьёзно...

- Всем здравствуйте! - делает лёгкий реверанс Маша, проходясь по лицам мужчин пытливым чуть тревожным взглядом.

- А я думал, ты к Регине поехал, за "волшебством в новогоднюю ночь", ухмыляется Айдаров.

- Так я поехал! Но Марья, она неотвратима.

- Как бумеранг? Чем дальше кидаешь, тем быстрее возвращается?

- Ну всё - общак кликуху выдал: Марья-бумеранг! Войдешь в историю отдела... - изрекает Крольков, многозначительно поднимая вверх палец.

Все беззлобно угорают. Маша морщит недовольно носик, поджимая губы и пряча смущенную улыбку.

Усаживаю её за стол, на котором стоит компьютер.

Чайник кипит, но все, не дожидаясь чая, таскают из коробок пиццу.

Мою руки, завариваю нам с Машей по кружке чаю.