За верблюдами ехал начальник каравана в сопровождении своих помощников – кавасов. Дикая оглушающая музыка и толпы оборванных дервишей возвестили о приближении паломников. Опираясь на длинные дорожные палки, с криками «Аллах! Аллах!» шли паломники, принадлежавшие по большей части к низшим классам населения столицы. За ними шел отряд пехоты и семь мулов, нагруженных дарами для храма. Второй оркестр и вторая толпа паломников заключали шествие. С берега раздавались пушечные выстрелы, возвещавшие об отправлении каравана.

В числе паломников была одна турчанка. Боязливо шла она в толпе, закрыв лицо покрывалом и оглядываясь по сторонам, как бы отыскивая что-то взглядом. Она вела за руку маленького мальчика, едва, казалось, достигшего восьми лет, все внимание которого было поглощено окружавшей его пестрой толпой.

Вдруг турчанка вздрогнула. Она была у того места, где Лаццаро и гадалка смотрели на шествие паломников. Схватив поспешно ребенка, она попыталась спрятаться в толпе. Но гадалка ее увидела.

– Смотри же, – сказала Кадиджа вполголоса, обращаясь к Лаццаро, – смотри же, это она, она хочет бежать. Принц тоже тут.

– Реция и принц Саладин! Да, это они, она хочет скрыться; но что ты можешь предпринять? Она в безопасности среди паломников. Ты можешь только спокойно смотреть, как она проходит мимо тебя.

– Нет, нет! – вскричала в бешенстве Кадиджа, бросаясь в толпу паломников. – Я знаю кое-что! Они такие же паломники, как и я!

В то время как старая Кадиджа пробивала себе дорогу среди паломников, грек тоже старался продвинуться вперед, чтобы не потерять из виду Рецию и Саладина. Когда процессия подошла к берегу, откуда она должна была быть переправлена в Скутари, гадалке удалось добраться до шейх-уль-ислама, сходившего с лошади, чтобы взойти на ожидавший его пароход.

– Выслушай меня, сильнейший из всех шейхов! – вскричала Кадиджа, падая на колени. – В числе отъезжающих скрываются двое, которых ты ищешь и которые хотят бежать из столицы под видом паломников! Еще есть время их задержать. Ты один можешь это сделать!

– Кто ты? – спросил, подходя к ней, шейх-уль-ислам.

– Кадиджа, – отвечала тихо гадалка.

– Кого же ты обвиняешь в оскорблении святости шествия? Кто они?

– Реция, дочь Альманзора, и принц Саладин! – прошептала Кадиджа, стараясь не быть услышанной никем, кроме шейх-уль-ислама. – Не медли, всемогущий Мансур, вся власть теперь в твоих руках! Ты можешь теперь завладеть ими – еще час и будет уже поздно.

При имени Реции глаза Мансура-эфенди блеснули; видно было, что для него слова гадалки имели важное значение.

– Ступай и ищи их между паломниками, – сказал шейх-уль-ислам Кадидже. – Стой тут, на берегу, и смотри; когда ты их увидишь – скажи, и кавасы схватят их.

– Будь благословен, великий шейх! – вскричала гадалка и поспешила встать на возвышение берега, откуда она могла лучше видеть бесконечное шествие паломников. Ее глаза искали Рецию и принца. Без сомнения, грек не потерял их из виду, и это должно было облегчить ее поиски.

Реция и Саладин, пытавшиеся под видом паломников покинуть столицу, конечно, погибли, если Кадидже удастся их увидеть и указать на них кавасам.