— Я беру на себя всю ответственность…

— Толку от этого! — с новой силой взвилась Жоржи, вырываясь от него.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал. — Он каждый день имел дело с компромиссами и решениями.

— Вернуть время на пять минут назад, чтобы ты заново пошевелил своими дурацкими мозгами!

На его лице мелькнула улыбка, которую он тут же погасил.

— Ничего смешного! — отрезала она.

— Я знаю. Прости меня.

— Я не могу в это поверить, — пробормотала она. — Единственный раз я всецело отдалась порыву — и вот тебе на! — Жоржи никак не могла успокоиться.

— Есть разные способы, чтобы предотвратить последствия, — сказал Симон. — Разве у тебя нет чего-нибудь такого?.. — И по ее недоумевающему взгляду он понял, что она даже более наивна, чем он полагал.

— Ты про что?

— Ну… гм… у тебя есть что-нибудь такое, чтобы обезопасить?..

— Например?

— В таком случае позволь мне найти что-нибудь полезное для тебя, пока мы будем добираться до моего дома.

— А я не собираюсь ехать. — Жоржи злилась на себя и раскаивалась в том, что позволила чувствам и страсти взять в ней верх над разумностью.

— Не переживай. Я позабочусь обо всем. Это с гарантией.

Симон сказал это с такой уверенностью, что она вдруг посмотрела на него с затеплившейся надеждой.

— Ты сможешь?

Он знал, что графиня Алвиари будет рада ему помочь. С момента открытия конгресса Вена была переполнена куртизанками и умудренными опытом дамами, у большинства из которых не было ни малейшего желания забеременеть.

— Вне всякого сомнения. Чем скорее мы выедем, тем скорее проблема разрешится.

Это немного успокоило Жоржи. Симон выглядел таким уверенным.

— А ты отвезешь меня домой, как только я пожелаю?

— Непременно. И поверь мне, я действительно сожалею.

— Хочу надеяться. Хотя, — признала она, — виноват в этом не ты один.

Он не ответил, потому что знал: основная вина лежит на ней. Он никогда раньше не терял над собой контроля.

Когда спустя несколько минут маркиз приехал к графине Алвиари, он понимал, что нарушает ее тет-а-тет с царем. Хотя Александр, по слухам, спал со многими дамами в Вене, графиня была его фавориткой. Извинившись за позднее вторжение, Симон быстро объяснил суть проблемы. Царь с улыбкой посочувствовал ему, а графиня, поднявшись с постели, провела Симона в гардеробную комнату.

— Какая невинность, мой дорогой Симон, — проговорила Марибелла Лигур, выдвигая ящик с искомым предметом. — Это не похоже на твоих обычных любовниц. Хотя прусский канцлер сказал, что эта леди, видимо, обладает какими-то особыми достоинствами, если сумела привлечь твое внимание, которого никто не удостаивался в течение столь длительного времени.

— Гарденберг считает все свои встречи чрезвычайно важными. А могли бы обойтись без меня.

— Кто она?

— Французская леди. — Он приподнял брови. — Корректность не позволяет мне — и так далее.

— Она, должно быть, молода.

Он пожал плечами:

— Честно говоря, не знаю.

— Я так полагаю исходя из того, что тебе требуется вот это, — сказала она, передавая ему небольшой кожаный чемоданчик.

— По крайней мере — неопытна, — заметил он.

— Почему ты не отправил ее домой?