Мое сердце сделало кульбит, легкие замерли на выдохе. Я не могла отвести от него взгляд. Отец уперся ладонями в стол, почти касаясь моего лица.

— Думаешь, я не знаю, на что ты способна? — внезапно прошипел он. Слова вырывались у него изо рта с глухим звуком, напоминающим трение песка о камни. — Ты как твоя мать… только в тысячу раз хуже! Ты убила ее и обрекла меня на жизнь в страхе.

Я поднялась на трясущиеся ноги.

Не прошло и пары секунд, как черная корона, которую я так редко надевала, вылетела через балконные двери опочивальни, пронеслась по двору и нырнула в окно библиотеки, после чего царственно опустилась на мои уложенные вокруг головы косы. Это был единственный доступный мне ответ, который не требовал слов.

Отец с руганью отпрянул.

— Ты… ты ребенок! Немая! Ты не можешь править Джеру. Лорды тебя уничтожат!

Он прекратил шептать. В его голосе звучало отчаяние, и я на секунду подумала, что оно вызвано страхом за мою жизнь.

— Если бы я мог, убил бы тебя собственными руками, — прошипел отец, и последняя надежда умерла.

Я молниеносно сплела заклинание. Кресло, из которого Корвин только что встал, боднуло его под колени и, когда он повалился назад, стремительно взмыло в воздух. Отец закричал и попытался спрыгнуть на пол, но кресло накренилось, словно вставший на дыбы жеребец, и помчалось к дверям библиотеки. Я предупредительно распахнула их усилием мысли.

В коридоре раздался грохот, стон, и через мгновение пустое кресло вернулось на прежнее место. Я коротким приказом захлопнула двери и заперла их изнутри.

ЗА ДВЕРЬЮ БИБЛИОТЕКИ послышалось знакомое фырканье, и я отперла замок одним усталым словом.

— Птичка? — прошептал Буджуни с порога, оглядывая пустую комнату.

Я здесь.

— Где?

Под столом. Он не спросил, почему я прячусь, просто прикрыл дверь, обошел стол и заглянул за кресло, которым я забаррикадировалась. Тролль был таким маленьким, что ему даже не пришлось нагибаться. Увидев меня, он отодвинул кресло, тоже залез под стол и утешительно похлопал по коленке.

— Ты плачешь… Это хорошо. Не будешь скорбеть — не залечишь рану.

Мой отец здесь.

— Я знаю, — вздохнул Буджуни.

Я его ненавижу.

— Нельзя исцелиться, ненавидя. Отпусти его, Птичка, — пробормотал тролль, вытирая мне слезы пухлыми пальцами.

Я не шевельнулась, но с благодарностью приняла его заботу. По правде говоря, я еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной.

Лорды съезжаются в Джеру.

— Вот оно что.

Отец знает о моем даре. И молчит только потому, что боится за свою жизнь. Но он в отчаянии. Будь он уверен, что меня можно отстранить от власти, не убив, он бы уже так и сделал. Если он выдаст меня Бин Дару или Голю, они захватят трон и уничтожат всех Одаренных в Джеру.

— Тому, кто беспощаднее всех, обычно есть что скрывать, — задумчиво сказал Буджуни.

Некоторое время мы сидели в напряженном молчании, подавленные возложенной на нас ответственностью. Но прятаться до бесконечности было невозможно, и это только усиливало мой страх.